Застывшая жизнь

Понедельник, Ноябрь 7, 2022

В последнее время я часто хожу в новый Lew Fidler Park, открывшийся в нашем районе в прошлом году. За прошедшее время он стал популярным местом отдыха для жителей близлежащей части бруклинского района Шипсхэд Бей. На хорошо оборудованной детской площадке там всегда полно ребятни, за столиками на скамейках часто отдыхают пожилые, и не только, люди, а старый причал сделался излюбленным местом для рыбаков.

И вот однажды на краю бетонной причальной стенки, изрисованной давнишними граффити, я увидел живописный набор пустых бутылок, разных по форме, цвету и размерам. На серой бетонной подставке, раскрашенной яркими граффити, они выглядели в лучах заходящего солнца, как настоящий натюрморт.

Набор бутылок на причале
Не знаю, кто их туда принёс и расставил. Скорее всего это была тёплая компашка, один из членов которой обладал неплохим художественным вкусом.

Увидев это своеобразное произведение, я вспомнил латинскую поговорку «Vita brevis, ars longa».

Эту мысль, позднее переведённую на латинской язык, впервые высказал великий древнегреческий ученый и врач Гиппократ. По-русски это звучит как “Жизнь коротка, искусство вечно”. Впервые этот афоризм я услышал на уроке латинского языка, когда учился на первом курсе медицинского института. Шел 1956 год. Помню практически единодушную реакцию нашей группы на это высказывание. Его первая часть всем очень не понравилась. Жизнь представлялась нам тогда необозримо долгой.

Не знаю, как сейчас, но латинский язык был одним из обязательных предметов, изучаемых будущими врачами, так как все анатомические части тела человека имели латинские названия, и их надо было запомнить. Да и вообще латинская терминология тогда широко использовалась практически во всех медицинских дисциплинах. Впрочем и сейчас тоже.

Преподавал у нас латинский язык педагог, которого звали Соломон Соломонович. Его фамилию я забыл, а может никогда и не знал. Он был невысокого роста, худощав, совершенно лыс и казался нам глубоким стариком. Теперь думаю, что ему тогда было где-то слегка за пятьдесят.

Хорошо помню, как однажды мы занимались в аудитории, где стояло пианино. К концу занятия Соломон Соломоныч вдруг подшел к инструменту, откинул крышку и, умело подыгрывая себе, спел нам какой-то старинный романс неожиданно высоким, дребезжащим голосом.

Знание латинского языка, а ещё румынского, французского и немецкого, владение музыкальным инструментом, странноватые манеры, все это свидетельствовало о том, что он явно был осколком какой-то иной, не нашинской, не советской жизни. Может бежал из Румынии во время войны, хотя об этом никогда не говорил.

Однако вернёмся к нашему бутылочному натюрморту. Найти нечто похожее в наших парках не так уж трудно. Те, кто любит заглянуть на слабо протоптанные тропинки где-нибудь в том же Marine Park наверняка натыкались взглядом на бутылки, вдетые в сухие ветки деревьев или кустов, выглядящие как их причудливые плоды. А однажды я увидел на Plumb Beach даже трилистник из таким образом использованных бутылок, сооружённый около брошенного лежбища неким эстетом-бомжом, где каждый «лепесток» отличался от другого цветом, фактурой и размером.

Трилистник
Иногда же бутылка с яркой наклейкой, оставленная на пеньке любителями выпить, может придать вид некоторой обжитости глухому углу в парке.

 Бутылка на пеньке
Здесь, я думаю, будет уместным сказать несколько слов о натюрморте вообще. Вместо собственных рассуждений приведу довольно длинную (да простит меня читатель) цитату из замечательной 872-страничной книги «Свет прямой и отраженный» прекрасного живописца, художественного критика и писателя Сергея Голлербаха, о самом названии этого художественного жанра. Как говорится из песни слова не выкинешь, уж очень хорошо разъяснено и сказано.

В главе “Современный русский натюрморт” он пишет: “Французское слово “натюрморт”, прочно вошедшее в русский художественный лексикон, применимо, собственно говоря, лишь к тем картинам, где действительно изображена мертвечина: рыба, дичь, мясо. Но цветы, даже если они срезаны и стоят в вазе, - разве они мертвы? А спелые фрукты, хлеб, вино? Даже так называемые неодушевленные предметы - кувшины, тарелки, стаканы и всё другое, что является обычным сюжетом для живописца, не мерво, так как никогда не было “убито”. Наоборот, предметы оживают, когда их создает рука человека и придает им определенную форму, цвет и функцию.

Поэтому английское выражение “стилл лайф” (застывшая жизнь) гораздо точнее и, главное, шире по смыслу. Используя застывшую натуру, художник способен передать не только свое мироощущение, но и философию жизни. Изображенные предметы становятся в таком случае знаками и символами, а не только “вещами в себе”. Здорово, по-моему, сказано.

Натюрморт превратился в самостоятельный жанр в творчестве голландских и фламандских художников XVII века, сделавших своими излюбленными сюжетами цветы, кухонную и бытовую утварь, атрибуты искусства, книги, овощи и фрукты, дары моря и охотничьи трофеи.

Все эти предметы и объекты могли использоваться в самых разных комбинациях, но каждый из них в отдельности заключал в себе тайный подтекст, являясь неким символом человеческих добродетелей или грехов.

Они могли напоминать с одной стороны о бренности жизни и грядущей смерти, (череп), о неизбежности старения (гнилые фрукты), а с другой - служили символами возрождения и торжества жизни (ростки зерна или ветви плюща). Горящая свеча была символом человеческой души, а табак и курительные принадлежности означали суетность и пустоту быстротечных наслаждений.

Отдельно хочу сказать об амбивалентном значении одного из самых частых предметов, изображаемых на натюрмортах - бутылке, ибо она может служить символом греха пьянства, но также говорить о радости жизни, богатом урожае и празднике.

Изображение на полотне стеклянных предметов, и, в частности, бутылок требует от живописца высокого мастерства, ибо передать на холсте или бумаге прозрачность, толщину, цвет стекла, преломление в нем света, особенно если, к примеру, это старая, покрытая пылью, или запотевшая бутылка - достаточно сложная задача.

И этот вызов принимали многие художники. Примером могут послужить замечательные “бутылочные” натюрморты российско-французского живописца Роберта Фалька. Но самого яркого достижения на этом поприще добился итальянский художник и график Джорджо Моранди, почти четыре пятых всего творческого наследия которого составляют натюрморты, способные по его словам «передать зрителю чувство покоя и интимности - качества, которые я сам ценю более всего прочего». Повторяющиеся предметы на картинах Джорджо Моранди, чаще всего бутылки разных размеров и формы в разных сочетаниях, принесли ему мировую известность и славу.

Нашим создателям “натюрмортов” из реальных бутылок среди живой природы слава не грозит, но в их “произведениях”, на мой взгляд, что-то есть. Хотя бы то, что вызывало у меня воспоминания о своей молодости, а также подвигло освежить в памяти сведения о художественном жанре натюрморта.

Оставить комментарий

O.o teeth mrgreen neutral -) roll twisted evil crycry cry oops razz mad lol cool -? shock eek sad smile grin