Странные люди

Дядя Лёва

В один из первых, сырых и прохладных апрельских дней прошлого года отправился я по исхоженному маршруту в Lew Fidler Park. Но сначала по Bragg Street вышел на берег Sheepshead Bay, посмотрел на открывшийся простор залива, выглядевшего как полированное зеркало из-за полного штиля. Потом завернул к веранде на воде и сделал оттуда несколько снимков рыбаков на пирсе.

Когда выходил обратно, увидел приближающегося колоритного деда с шикарной седой бородой. Внешне он походил на библейского персонажа. Я притормозил. Он вышел на берег и помахал мне рукой. Я ему тоже. Дед подошел и спросил по-русски: “Ну что, рыбаки там ловят рыбу?” Я ответил, что ловят, а вот насчет улова ничего сказать не могу. Тогда он предложил: “Пойдем, посмотрим.” И мы пошли, но я почти сразу остановился и сказал, что хочу его сфотографировать. Он легко согласился. Я сделал пару фотографий, и мы двинулись дальше. “Как вас зовут”, - спросил я. Кареглазо, остро, с лукавинкой глянув на меня, он ответил: “Дядя Лёва”. “Ну, а меня - дядя Боря”, - усмехнулся я. Мне было совершенно ясно, что я старше его минимум лет на десять.

“Вы где-то здесь живете?” - поинтересовался я. “Да, тут недалеко,” - и он неопределенно махнул рукой.

По пути дядя Лёва сообщил мне, что он тоже рыбак, и сейчас его приятели дадут ему рыбки, а он поделится ею со мной. При этом он по ходу дела подхватил с земли выброшенную кем-то синюю сумку с оторванной ручкой.

Было в нем что-то странноватое - какая-то неухоженность, одежда с чужого плеча, обувь не по размеру, скрытая бедность. Но в то же время был он мне симпатичен своей вроде бы открытостью, легкостью в общении, готовностью поделиться “рыбкой”.

Мы подошли к парку. Я давно знал, что проход на причал из парка всю зиму был закрыт и оставался таковым и в апреле. Поэтому попасть на него к спиннингистам можно было только вскарабкавшись по камням к доскам, приставленным к его бетонной стенке, и уже по ним подняться на причал.

Дядя Лева легко преодолел эти препятствия, а я отказался от этой затеи и пошел в парк. Оттуда хорошо просматривался причал за высокой металлической решеткой с рыбаками и дядей Левой, скромно сидевшем на краешке стенки с синей сумкой в руках в ожидании рыбки. Больше я его никогда не видел.

Изобретатель

Гулял я как-то майским днем со своим другом по достаточно узкой тропинке, идущей вдоль выезда на Belt Parkway с Emmons Avenue. Идём, разговариваем и вдруг слышим позади себя металлический звук, похожий на цоканье копыт, но не лошади, а маленькой лошадки. Например, пони. Оглядываемся и видим, что над нами возвышается мужчина средних лет, стоящий на высоком, похожем на велосипедное, колесе с педалями по сторонам. И при этом опирается на асфальт двумя длинными, телескопическими, металлическими тростями. Мужчина стоял и, как мне показалось, слегка улыбался, видя, как мы ошарашены. Мы расступились, и он с мелким цоканьем, поочередно отталкиваясь тросточками от асфальта и сильно вихляя из стороны в сторону, двинулся вперед. Я не могу сказать, что он поехал, он именно двинулся, работая педалями и поддерживая равновесие с помощью тростей. Я настолько растерялся от увиденного, что чуть не забыл про свой телефон, но все же успел сфотографировать его со спины. Двигался он быстрее, чем мы шли, и потому быстро скрылся за поворотом тропинки.

Думаю, что колесо ему досталось от прадедушки, который был владельцем велосипеда, называемого сейчас пенни-фартинг. Эти велосипеды появились в 80-х годах позапрошлого века и имели одно большое ведущее колесо и заднее маленькое.

Вероятно, от этого велосипеда наследнику досталось только ведущее колесо. Он нашел его где-нибудь у себя на чердаке и дополнив тростями, решил на нем прокатнуться, надев при этом шорты в цветах американского флага, из-под которых выглядывали штанины спортивного костюма, прикрывавшие голени до середины. Спортивные штаны несли явно защитную функцию, так как болтающееся между ног колесо периодически прикасалось то к левому, то к правому бедру, а шорты, возможно, были надеты для того, чтобы застолбить идею за Америкой.

Но я сильно сомневаюсь в том, что у нашего изобретателя найдутся последователи, а тем более конкуренты. Уж больно нелепо выглядела езда на колесе без седла с помощью тросточек. Но зрелище было весьма впечатляющим. Нет предела человеческой смекалке! Полагаю, мы воочию видели кандидата на получение Шнобелевской премии. Не каждому везет.

Шпагат

Как-то теплым сентябрьским днем прошлого года поехал я Owl’s Head парк, в котором одно время довольно часто бывал из-за красивых видов на пролив и обширной роще шикарных, старых и могучих европейских буков. Поднялся наверх по пологому склону холма, на котором раскинулся парк, и вышел к невысокому каменному заборчику, за которым начинался крутой, обрывистый спуск к заливу. Вокруг не было ни души, но вдруг неожиданно для себя я увидел около него молодую девицу, сидящую на земле в поперечном шпагате. Я и не заметил ее сразу. В ушах у неё были наушники, и она увлеченно читала какую-то толстую книгу. Я подошел уже совсем близко, когда она заметила меня с телефоном в руках. Пробурчав что-то нечленораздельное в мой адрес, она вскочила и с крайне недовольным видом быстро удалилась. Помешал ей сочетать приятное с полезным - чтение с растяжкой.

Если бы она сидела на скамеечке и читала книгу, я бы не стал её фотографировать, а так - заснял. Очень уж странная поза для чтения. Хотя, наверное, можно читать и стоя на голове. На фото я специально замазал её лицо, так как в том случае действовал почти как папарацци, на самом деле им не являясь.

Крутой

Как-то пару с лишком лет назад гулял я по бордвоку, что делал достаточно редко. Утро того апрельского дня было ветреным и прохладным. Людей на бордвоке было немного, они кутались в куртки под свежим ветерком. И на их фоне звездой первой величины сиял обнаженный по пояс мужичок, ростом в метр с кепкой. Он явно упивался производимым эффектом на прохожих, тем более, что вся его грудь, спина и руки были покрыты разнообразными татуировками. Вобщем вся из себя ходячая картинная галерея - крутой мужик, которому все нипочем. Так совпало, что в тот день по бордвоку ходили двое молодых ребят, представлявшихся журналистами из Украины. Один из них брал короткие интервью у прохожих, а другой снимал все это на камеру. Пройти мимо этого чудика они, конечно, не могли, и побеседовали с ним. Тот, я уверен, был счастлив. Этот момент я и заснял. О чем они говорили, не знаю. Неудобно было подойти поближе.

Потом они почему-то из числа прохожих выбрали и меня. Но речь не обо мне.

Маленькое путешествие

Недавно я с женой и дочкой съездил в Ньюпорт. Я много раз бывал в этом городе. Но это было досточно давно, более двадцати дет назад. В то время я работал на part time в American Museum of Natural History и в свободные дни подрабатывал гидом. Когда мне выпадало вести экскурсию в Бостон, мы заодно посещали и особняк (The Breakers) Вандербильта в Ньюпорте. И ничего больше. Через город мы только проезжали, так что я видел его лишь из окна автобуса.

В этот раз я приехал туда с семьей сам, и у меня было время поездить и погулять по городу. Конечно, мы посетили поместье Вандербильта, тем более, что мои жена и дочь там никогда не бывали. Рассказывать про этот кричащий роскошью дворец с его мраморными стенами, колоннами и полами, лепниной, позолотой, художественными росписями потолков, картинами, художественным литьём и гигантскими люстрами из богемского стекла я не стану, потому что это много раз описано, сфотографировано и показано.

Помимо посещения The Breakers мы собирались проплыть на кораблике вдоль побережья и просто погулять по городу.

Разъезжая по центральным улицам без особого плана, мы остановились около Туро парка, в котором заметили несколько интересных памятников и каменную башню.

В первую очередь мое внимание привлек великолепный памятник уроженцу Род-Айленда адмиралу Мэтью Перри (Matthew Perry), который особенно прославился тем, что используя силовую дипломатию, добился от изоляционистской Японии подписания в 1854 году договора об использовании Соединенными Штатами двух японских портов, что поспособствовало развитию торговых отношений с этой страной. Монумент был создан в 1868 году знаменитым американским скульптором Джоном Уордом (John Ward), а замечательный постамент - его другом и не менее знаменитым архитектором Ричардом Моррисом Хантом (Richard Morris Hunt).

Есть там и оригинальная, необычная, высокая каменная башня, построенная согласно радиоуглеродному анализу между 1635 и 1698 годами, предназначение которой остается неясным до сих пор, хотя большинство местных краеведов склоняется к мысли о том, что это была ветряная мельница.

В парке можно посидеть на металлической скамейке с прикрепленной к ней табличкой, на которой указано, что она поставлена в память об Иуде Торо (Judah Touro).

И здесь, думаю, будет уместно сказать несколько слов об этом замечательном человеке. Его отец Исаак в 1762 году был избран хазаном в сефрдской синагоге Ньюпорта, которая ныне носит название Торо синагога. Это самая старая синагога на территории Соединенных Штатов. Стоит отметить, что именно её прихожанам было направлено письмо Джорджа Вашингтона, которое стало манифестом религиозной терпимости.

Сын Исаака Иуда был удачливым бизнесменом, который вошел в историю, как выдающийся филантроп, жертовавший большие деньги как еврейским, так и христианским организациям. Именно в результате его благотворительной деятельности, в частности, в Нью -Йорке 1852 году был основан один из самых крупных и престижных в США Маунт Синай госпиталь, а также хорошо известный эмигрантам из бывшего СССР и стран СНГ Торо колледж.

Однако, вернемся в Торо парк. По соседству с мемориальной скамейкой там на зеленой поляне стоит абстрактная скульптура из стали и бронзы, похожая на большую амёбу. Её создатель Майкл Хэнсел (Michael Hansel) назвал её “Reconfiguration”. На заднем плане снимка с “Реконфигурацией” хорошо видно здание музея.

Я перечисляю по пороядку эти свои находки потому, что двигаясь от одной из них к другой, мы наткнулись на стрелку с надписью “Newport Art Museum”. Мы и раньше заметили совсем близко от себя большой особняк, который привлекал внимание своим незаурядным архитектурным внешним обликом. Оказалось, что как раз в нем и размещается музей. Это была неожиданная и приятная находка, которой мы не преминули воспользоваться.

Купив билеты и войдя внутрь, еще не видя музейную экспозицию, я был восхищен интерьерами особняка со стенами отделанными богатыми дубовыми панелями с резьбой по дереву и с шикарными наборными паркетными полами.

Не сдержав любопытства, я спросил у служителя музея когда и кем был построен этот особняк. И он сказал, что этот дом был построен в 1864 году в американском Stick Stile по заказу Джона Грисуолда (John Griswold), разбогатевшего на торговле с Китаем. Причем дом был спроектирован знаменитым архитектором Ричардом Моррисом Хантом, о котором я уже упоминал выше. В заключение он сообщил, что в 2000 году этот особняк был признан Национальным историческим памятником и написал мне имя бывшего хозяина дома на листке бумаги.

Позднее, вернувшись в гостиницу, я нашел в Интернете довольно интересную, на мой взгляд, информацию об американском архитектурном Stick Stile.

Дома в этом стиле практически всегда полностью возводились из дерева, причем брусья, выступающие из внешней поверхности стен, выполняли здесь лишь декоративные функции. А я подумал, что это делает их похожими на фахверковые дома, которые видел каждый, кто побывал в городах Центральной и Северной Европы.

Оригинальный и очень красивый дом Джона Грисуолда был одним из первых, построенных в этом стиле, и практически первым проектом Р.Ханта, осуществленным в Ньюпорте, где он построил впоследствии еще несколько особняков, в том числе и знаменитый The Breakers Вандербильта.

Экспозиция музея оказалась не менее интересной, чем само здание, в которой она размещалась. Для городка с населением в 25 тысяч человек она была просто великолепной. Наверное сказалось богатое в прямом и переносном смысле его прошлое. Кроме работ таких знаменитостей, как Дейл Чихули и Рой Лихтенштейн здесь есть в постоянной экспозиции произведения современных американских художников и скульпторов, а также изделия мастеров народного творчества вроде замечательного квилта, сшитого в 1885 году женщинами из семьи Палмер.

В обновляемой экспозиции мне особенно понравились произведения Аны Флорес (Ana Flores), которая бежала с семьей с Кубы. Сейчас она живет в городке Чарлстаун на юге Род-Айленда. Ее произведения созданы в большинстве своём из найденных природных объектов и были показаны на выставках в городах США, а также в Канаде, Италии, Новой Зеландии и на Карибах.

Тем не менее я уверен, что названных примеров достаточно, чтобы побудить некоторых читателей газеты, желающих увидеть что-нибудь новое и интересное, сесть за руль и съездить на несколько дней куда-нибудь недалеко, например, в Ньюпорт.

Брошенные и забытые

В наше время на выставках современного искусства нередко можно увидеть произведения, созданные с использованием обычных вещей, которые чуть ли не вчера, да и сравнительно давно тоже, присутствовали практически в каждом доме.

Вид этих предметов, включенных в общую композицию коллажа, инсталляции или ассамбляжа способен вызвать у зрителя воспоминания детства, ощущение легкой ностальгии по навсегда исчезнувшему прошлому. А иногда и чувство некоторой жалости к неодушевленным вещам и предметам, которые когда-то были нужны, изготовлены и проданы, а теперь забыты и выброшены. Но потом какой-то художник их нашел и дал им новую жизнь, и они вдруг приобрели новый смысл, звучание и значение, побуждая человека задуматься, включить фантазию и домыслить увиденное.

Но не всем вещам так повезло, потому что есть выброшенные и никогда не найденные, и есть заброшенные и забытые.

Но при всём при том, я полагаю, что иногда сама жизнь, случай и время создают из таких предметов композиции, возникающие без всякого специального замысла и умысла.

Например, на углу Plumb 3rd Street и Shore Parkway доживает свой век жестяной краб-бокоход на деревянном телеграфном столбе. Видимо, когда-то он рекламировал находящийся поблизости в тупиковой части Emmons Avenue “Clemente’s Maryland Crab House”. Но о крабе забыли. А выше краба к тому же столбу прикреплены три указателя, направленные в три разные стороны.

Глядя на эту пространственную композицию, созданную неведомым творцом, я вспомнил картину Виктора Васнецова “Витязь на распутье”. Понурившись, сидит он в задумчивости на коне перед Вещим камнем. Куда ни поедешь - везде плохо. Вот и краб-тугодум, глядя на стрелки, так долго размышлял, где же тот самый Crab House, что кусок жести, из которой он был сделан, изрядно проржавел, из-за чего бедолага уже лишился одной ноги, да и краска с него во многих местах слезла.

Мораль проста: нельзя думать слишком медленно и долго - решайся! Иначе заржавеешь.

А буквально через несколько дней, надо же такому случиться, я увидел в другом месте нечто подобное, хотя и не совсем. Гуляя по Emmons Avenue вдоль канала, свернул я, ведомый каким-то шестым чувством, на третий пирс и там увидел прибитый к свае скелет крупного, с сохранёнными перепонками между ребрами и плавниками, морского окуня. Наверное, рыбак таким образом решил оповестить всех о своём отличном улове и последовавшем за этим пиршестве.

Этот ассамбляж из сваи с приколоченным к ней гвоздями рыбьим скелетом, напомнил мне натюрморт Оскара Рабина с рыбой и газетой “Правда”. И тут и там - напоминание о трапезе. Только у Рабина селедку еще только собираются съесть, предвкушая грядущее событие. Мне всегда представлялось, когда я смотрел на эту картину, что сейчас хозяин селёдки, который прихватив в Красном уголке своего завода газету “Правда”, используемую им исключительно в качестве скатёрки, расстелет её на скамеечке, достанет “чекушку” водки, вытащит из кармана заранее приготовленную головку лука и завернутую в обрывок той же газеты горбушку ржаного хлебца, выпьет и отлично закусит. Но скорее всего он пригласит к застолью двоих своих товарищей, те добавят водочки, и они втроём всесторонне и основательно обсудят ход перевыполнения текущей пятилетки.

А на нашинском причале, в отличие от картины Рабина, окуня уже съели. Это финиш трапезы. И сухой, но выразительный объедок - наглядное тому подтверждение. А также своеобразное выражение некоего эстетического чувства, возникшего на сытый желудок.

В другой раз шагая по дорожке вдоль Avenue U, я заснял там заброшенный информационный щит, а потом и скамейку под сакурой. На краю скамейки лежал маленький букетик и висел белый мешочек, из которого выглядывал край чёрной коробки.

Такие вещи вызывают во мне ностальгическое чувство. И щит зачем-то был установлен, и на скамейке кто-то сидел с букетиком и ждал кого-то с гостинцем в мешочке, но не дождался.

А потом я вспомнил о яхте, выброшенной в начале нынешнего года на Plumb Beach недалеко от нового Lew Fidler Park. Она так и стоит там до сих пор, хозяин ее не нашелся.

Понятно, что любые вещи со временем стареют, но здесь время явно полетело с невообразимой скоростью, опровергая теорию относительности Эйнштейна, а заодно и теорию Большого Взрыва. Этот факт должен заинтересовать физиков-теоретиков, но может быть в первую очередь, как где-то говорилось, культпросветработников.

Этот реди-мейд (вспомним “Фонтан” Марселя Дюшана) трудно притащить на какую-либо выставку из-за его размеров, но посмотреть на него может каждый, кто выйдет на берег в районе упомянутого мною парка.
Дело в том, что когда я впервые увидел эту яхту, она являла собой солидное судно с поднятым парусом, которое стояло на мели, сильно накренившись. Его днище ниже ватерлинии, киль и судовой руль густо обросли водорослями и ракушками. В тот день на берег порывами налетал ветер, белый парус то вздувался, то опадал и казалось, что яхта тяжело вздыхает, печалясь о своей участи.

Через неделю парус был спущен, а иллюминаторы разбиты. Потом яхту развернуло приливом и ветром на 180 градусов. Затем парус исчез и было выломано бортовое ограждение на носу. Пропуская дальнейшие стадии её разгрома, могу сказать, что к сегодняшнему дню яхта основательно раздолбана, она лишилась мачты, а весь ее корпус разрисован граффити. Теперь яхта выглядит ярко и празднично. Возрадуйтесь, люди!

Однако мне хочется завершить свой очерк на оптимистической ноте. Другим воспоминанием.

Однажды я забрел в укромный уголок Marine Park’а, где на краю небольшой спортивной площадки, стояла низенькая трибуна для зрителей. На верхней ее скамейке висели два зонтика - черный и красный. И никого вокруг. Глядя на этот ассамбляж, я легко представил себе, что недавно здесь сидели Он и Она. Она была стройная, тоненькая хохотушка-оптимистка в легком красном платьице, прихватившая на прогулку красный зонтик, чтобы спрятаться под ним от солнца. А Он мощный и коренастый, спортивного вида, но пессимист по натуре. Взял с собой черный, складной зонт от дождя, потому что синоптики предсказали пятидесятипроцентную вероятность грозы.

Меж тем по небу плыли редкие, белые отблака, светило солнце, они сидели по разным краям скамьи, но постепенно разговорились, и их неудержимо потянуло друг к другу. Ведь противоположности притягиваются, как плюс и минус или разные полюса магнита. И вот они уже сидят рядом, а потом, забыв обо всем на свете, ушли в будущее.

А зонтики остались, как память об их встрече.

Жизнь - это путешествие

«Жизнь - это путешествие, наслаждайтесь каждым шагом», - сказал однажды немецкий писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе Герман Гессе. Я недаром вынес в заголовок своего очерка первую часть этого афоризма, потому что задолго до того, как однажды его вычитал, интуитивно относился к жизни именно так и в прямом, и в переносном смысле.

И сейчас, дожив до весьма солидного возраста и давно отойдя от профессиональной деятельности, я путешествую каждый день: прогуливаюсь по книжным страницам, зависаю во Всемирной паутине (WWW, World Wide Web), или просто хожу по городским улицам и паркам. И последнее занятие особенно часто поддерживает мой интерес к жизни, приносит мне радость и удовольствие, дает возможность увидеть и узнать что-то новое.

Для того, чтобы превратить свою жизнь в путешествие совсем не обязательно лететь за тридевять земель на самолёте или плыть на корабле к экзотическим островам.

Можно ходить по одним и тем же соседним улицам или не раз хоженым местам, просто нужно каждый раз ставить перед собой разную цель: в один день можно обращать главное внимание на деревья на улицах, в другой на архитектуру, в третий на произведения стрит арта (граффити) или странные следы человеческой деятельности и т.д.

А можно сесть в машину, отъехать от дома на пару-другую миль от своего дома и попасть фактически в другой город, на незнакомые улицы, по которым ни разу не ходил.

Главное ШАГАТЬ по жизни, ибо движение - это жизнь. Можно бродить по залам музея, а можно по паркам, в которых в нашем городе часто устраиваются выставки скульпторов или художников под открытым небом.
Вот так недавно поехал я на American Veterans Memorial Pier, чтобы посмотреть и послушать The Underground Sound Project, представленный там Nikki Lindt. Смотреть было нечего, просто следовало сфотографировать QR code на свой телефон, а потом слушать, как под шум и плеск волн рассуждают разные мужские голоса об экологии прибрежных вод Бэй Риджа. Там же была прикреплена маленькая картинка “Field Mark”, которую изготовила Rita Leduc. Собственно это был один из четырех подобных коллажей, размещенных в разных частях Бэй Риджа, приглашающих людей, согласно тексту на прикрепленной рядом табличке, поразмышлять над двойственностью событий и их изменениях. Но это как-то, на мой взгляд, слишком неопределенно. Там же сообщалось, что отдельно подобный коллаж размещен в находящемся поблизости Owl’s Head Park.

Я туда не пошел, но вспомнил как осенью прошлого года поехал в этот парк, чтобы посмотреть на работу Эйрини Линдардаки (Eirini Lindardaki) под названием “Raised - the Floating Playground”, размещенную там по программе Art in the Parks. По замыслу автора эта инсталляция должна была поведать историю иммигрантов, приплывших водами нью-йоркского залива в эти места США. К сожалению, найдя эту инсталляцию, созданную из дерева, полиэфирной смолы и некоторых предметов мебели, предназначенных для утилизации и переработки, я увидел, что над ней изрядно потрудились вандалы: выломали из композиции и бросили рядом ящик от комода и растерзали почти все шары. Для комментариев у меня не было тогда печатных слов.

Однако вернемся к коллажу Риты Ледук. Рядом с ним висело большое полотно, а точнее жикле, созданное Петером Эдлундом (Peter Edlund), на котором изображен вид береговой линии Бэй Рижда до ХХ века, когда началось интенсивное освоение этой территории. На табличке, прикрепленной рядом, указано название картины: “Тем, кто будет поддерживать вторженцев”. Картина двуцветна и выполнена в голубых и коричневых тонах. Художник объясняет этот прием тем, что хочет выделить среди коренных, написанных голубым цветом, растений этой местности, множество инородных, нарисованных коричневым, видов, появившихся здесь в результате деятельности человека. Таким образом, инвазивные виды стали обычными обитателями здешних мест, губительно влияя на экологию окружающей среды.

Первостепенную роль в картине автор отдал, расположенному на переднем её плане, молодому деревцу сассафраса с трехлопастными листьями. С его помощью Петер Эдлунд подчеркивает значимость местной флоры для прежних обитателей этих земель - индейцев племени ленапе, ибо сассафрас является символом их родины.

Все три перечисленных автора являются участниками уже названной мною выше программы “Art in Parks”, но мне больше понравились две инсталляции в Narrows Botanical Garden, авторство которых нигде и никак не обозначено. Скорее всего, по моему мнению, их сотворили работники парка, украшая его территорию. Первую из этих инсталляций я бы назвал “Парад скворечников”, так как скворечники там выстроились в ряд один за другим, а вторую - “Приглашение на жительство”, в которой разноцветные скворечники расположились тесным кружком, чтобы каждая птичка могла выбрать домик своего любимого цвета.

Эти рукотворные сооружения отлично дополняют природный ландшафт сада, хоть и не названы произведениями искусства. А они, по-моему, ничем не хуже. Стоит однако отметить, что я не видел ни одной птахи, поселившейся в этом жилищном кооперативе. Вероятно, он построен слишком близко к пешеходной дорожке, по которой очень часто прогуливаются люди. Беспокойное место. А может птицы не желают жить в кооперативе, а хотят поселиться подальше друг от друга, или же они предпочитают готовым домикам, так сказать, “собственноручно” построенные гнезда, мест для которых предостаточно, как в самом саду, так и в соседнем Shore Road Park.

Думаю, уважаемые читатели, вы уже догадались, что мое путешествие в тот день было посвящено знакомству с произведениями, выставленными на открытом воздухе по программе “Art in Parks”, а также тем моим находкам, которые были мною самим туда добавлены. Мне было интересно. Присоединяйтесь.

1

Ольга says:
Июль 23, 2023 @ 01:28

Борис Леонидович, добрый день! Написала Вам на электронную почту об оркестре 385-й дивизии. Посмотрите, когда будет минутка. Ваша Ольга Буторина

Оставить комментарий

Имя (обязательно)

Почта (не показывается) (обязательно)

Сайт

Notify me of followup comments via e-mail.

Настоящий праздник

В прошую субботу в Kings Bay Library состоялся концерт джазовой музыки группы под руководством Валерия Пономарева. По-моему, достаточно знаковое событие.

В библиотечном зале не было свободных мест. Я прошел вперед в поисках стула и увидел Пономарева, которого сразу узнал, так как был в 2016 году на его концерте, купил тогда его книгу “По ту сторону звука” и взял у него автограф.

Я поздоровался и сказал ему, что ищу стул. А он показал мне на пустой первый ряд, в котором было занято только одно крайнее место моей давней знакомой, художницей Людмилой Лейбович. К ней и я подсел со своим другом.

Пока суть да дело, я подошел к Валерию, у которого был характерный отпечаток на верхней губе от мундштука трубы, и рассказал ему о прошлой встрече и о том, что у меня есть его книга. Он оживился, сказал, что написал вторую под названием “University of the Jazz Messengers”, но она пока вышла только на английском языке. Воспользовавшись моментом, я попросил разрешения его сфотографировать. А он предложил сфотографироваться вместе и позвал еще саксофониста Якова Меймана.

В этот раз в составе джаз-бэнда трубача Валерия Пономарева играли пианистка Мамико Ватанабе, саксофонист Яков Мейман и на ударных Александра Могилевич.

Сначала Валерий разогрел публику шутками насчет аплодисментов, а потом кратко представил своих музыкантов. Уже дома из чистого интереса я нашел о каждом из них побольше информации, и ею сейчас поделюсь.

Первым он назвал Якова Меймана - саксофониста, мастера импровизации, композитора и аранжировщика. В 2006 году ему была вручена премия “Золотой Саксофон Нью-Йорка”. Он является руководителем известной группы “Watercolors”, записавшей одноименный альбом, в котором звучит его музыка и произведения других участников ансамбля. Ныне Яков регулярно выступает в лучших джазовых клубах Нью-Йорка вместе с самыми известными американскими музыкантами. Он был участником многих международных джазовых фестивалей, а сейчас Яков Мейман является Арт-директором крупнейшего в мире джаз-конкурса и фестиваля “Made In NY Jazz Competition”.

Александра Мигилевич является одной из ведущих барабанщиц Нью-Йорка. Её музыкальная карьера началась с окончания музыкальной школы по классу виолончели. Увлекшись джазовой музыкой, она стала играть на бас-гитаре и осваивать ударные инструменты. Потом закончила с красным дипломом известную на весь мир Гнесинскую Академию Музыки и получила приглашение на работу в Нью-Йорке. Здесь она выступает с самыми знаменитыми американскими джазовыми музыкантами, объездила с ними Америку и Европу.

Пятикратный обладатель премии “Grammy” Рэнди Брекер сказал после выступления с Александрой на фестивале в Израиле “Super Jazz Ashdod”: “Эта девушка играет как Тони Уильямс и Арт Блейки. Она так свингует, что у меня дух захватывает”.

Пианистка - Мамико Ватанабе родилась и училасть в Японии. Дважды в 2002 и 2003 годах становилась полуфиналистом престижного джазового фестиваля и конкурса джазовых сольных пианистов в швейцарском городе Монтрё.

Представив своих партнеров, Валерий скромно умолчал о себе, хотя возможно, считал, что о нем и так все всё знают. Я же считаю необходимым сказать несколько слов об этом выдающемся музыканте, сделавшем головокружительную карьеру в Америке благодаря своему замечательному таланту и трудолюбию.

Валерий учился играть на трубе в Москве. В 1973 году приехал в США с мечтой играть в группе знаменитого Арта Блейки. Познакомился с ним в одном из клубов Нью-Йорка и после первого же прослушивания был приглашен в состав прославленного “Jazz Messenger” и проработал там до 1980 года, объехав с ансамблем весь мир. Записал с этим коллективом 11 альбомов.

В следующем году Валерий организовал собственный ансамбль под названием “Universal Language”, в котором играли многие американские джазовые знаменитости. Имеет диплом бакалавра искусств Универстита штата Нью-Йорк. Является преподавателем в Центре исполнительских искусств Нью-Джерси и руководит биг-бэндом.

Так что в библиотеке собралась очень крутая “банда”. И она оправдала все ожидания собравшихся любителей джазовой музыки.

Для начала они сыграли джазовую композицию, написанную Валерием Пономаревым, затем последовало несколько классических джазовых композиций. исполненных с блеском и мастерством. При этом и Валерий, и Яков по ходу дела виртуозно импровизировали, а Александра выдала несколько отличных брейков. В программу концерта была включена также бессмертная песня “Бесаме Мучо” в соответствующей аранжировке, где Александра Могилевич выступила как джазовая певица. Валерий ей отлично подпевал, а Яков в это время сидел за ударными инструментами.

Каждая вещь и по ходу исполнения, особенно во время импровизаций, и после ее окончания сопровождалась аплодисментами благодарных слушателей. Концерт был совершенно замечательным. Я уверен, что все участники действа, в которое были вовлечены, как исполнители, так и зрители, разошлись после него в хорошем, приподнятом настроении.

А для меня это был не просто концерт, но и повод для воспоминаний, потому что в свои студенческие годы я играл на саксофоне в эстрадном оркестре Новосибирского медицинского института. В те времена после Всемирного фестиваля молодежи в Москве, стало модным проводить различные фестивали на местном уровне. В 1958 году оркестр нашего института занял первое место на фестивале институтских оркестров города Новосибирска. В качестве приза нам была организована поездка в Томск. После концерта в их мединституте, нам было предложено выступить по томскому телевидению. Так я первый раз попал на телевидение.

Окрестр наш в Новосибирске пользовался огромной популярностью, на вечера в мединститут стремилось попасть невообразимое количество ребят и, конечно. не только из-за хорошего оркестра,, но и из-за того, что у нас училось много девочек. Из основного соствава нашего оркестра, а было там больше 20-ти человек, скоро выделилась группа из шести ребят, в которую вошел и я. Мы играли на танцах, причем не только и даже не столько в нашем институте, сколько где-нибудь на стороне. Заводилами и организаторами у нас были двое незаурядных ребят - Алик Онищук и Валентин Турчинский. Алик очень хорошо играл на трубе, а Валя на саксофоне, кларнете, баяне, и, кроме того, был отличным ударником и хорошим аранжировщиком. На этих халтурах мы неплохо зарабатывали, тем более, что там у нас репертуар отличался от того, что мы играли на каких-нибудь праздничных, например. первомайских, концертах в институте.

Мы старались “лабать” что-то менее тоскливое, чем советский музыкальный официоз. Пытались играть джаз и даже импровизировать.
Выдавать “имроверзуху”, как мы сами это называли. Кто знает музыкальный жаргон, поймет эту шутку.

В общем, для меня этот концерт был настоящим праздником.

1

Yefim Karpman says:
Июнь 29, 2023 @ 16:06

Боря! С удовольствием вспоминаю этот концерт. Редкая возможность услышать таких классных джазменов в библиотеке. С интересом прочитал об их творческом пути. Спасибо Боря.

2

Борис says:
Июль 5, 2023 @ 14:55

Спасибо, Фима, за интерес к моим писаниям.

Оставить комментарий

Имя (обязательно)

Почта (не показывается) (обязательно)

Сайт

Notify me of followup comments via e-mail.

В глухих закоулках Marine Park

В начале хочу напомнить, что Marine Park является самым большим по площади в Бурклине. На 530 акрах его территории есть лесные участки, луга, соляные болота и водные пространства. В общем там можно отлично погулять, полюбоваться очень красивыми местами, понаблюдать за жизнью нетронутой дикой природы и даже заблудиться.

Я бывал в этом парке великое множество раз и в разные времена года, потому что живу относительно недалеко от него. Гулял по достаточно людным дорожкам и забирался по еле протоптанным тропинкам в глухие, почти нехоженые места.

Вот о них-то я и хочу немного рассказать.

Однажды чудесным, солнечным и относительно теплым январским днем приехал я в Marine Park. Там около Avenue U есть большая парковочная площадка, где всегда можно найти свободное место. Оставил там машину и отправился в южную часть парка, причем свернул с основной дорожки на тропинку, идущую вдоль Mill Creek. Летом она была хорошо видна, так как вокруг стояли заросли трав, кустов и деревьев. Зимний же лес был прозрачен, а тропинка просматривалась плоховато. Но я упорно шел вперед, желая узнать, куда же она ведет.

Слева от меня была довольно глубокая низина, заваленная большими упавшими деревьями, справа иногда серебрился, укрытый в тростниках, Mill Creek. Наконец, впереди показалось обширное, чуть холмистое поле, за которым вдали видны были дома. Последние метров двадцать мне пришлось буквально продираться сквозь лианы, сухостой и бурелом. И вот я оказался на краю огромного пустого пространства и понял, что нахожусь на поле для игры в гольф. На другом его краю стояли дома и сновали машины. Это была Flatbush Avenue.

Я отправился через поле в надежде найти где-нибудь выход на эту улицу. К сожлению, вся трава на поле была усыпана гусиным пометом, просто ногу некуда было поставить. Плюнул на всё и пошел вперед, не глядя под ноги. Благо помет изрядно подсох.

Когда подошел к краю, с огорчением увидел, что, как я и предполагал, на улицу мне не попасть, так как поле по периметру было обнесено высоким забором из металлической сетки, перебраться через которую не стоило и думать. Я пошел вдоль забора в надежде обнаружить в нем дырку, но проделав изрядный путь, понял, что прохода мне не найти, а если я и дойду до каких-нибудь ворот, то они будут закрыты.
Продираться снова через заросли лиан и искать еле заметную тропинку мне очень не хотелось, но иного способа выбраться обратно просто не было.

И я отправился назад. Мне удалось выйти точно к тому месту, откуда я на поле зашел. Я вслух похвалил сам себя и ринулся в заросли. Нашел тропинку, но иногда сходил с неё, когда видел более легкий путь. И так случайно обнаружил в этих дебрях среди поваленных деревьев и переплетений лиан, корпус старого автомобиля. Было просто удивительно, как он мог туда попасть.

Идти было тяжело, приходилось перебираться через толстые стволы упавших деревьев и разыскивать еле заметную тропинку. Можно было запросто сбиться с пути и заблудиться, но я был уверен, что иду в правильном направлении и все время подбадривал себя вслух. Все равно вокруг не было ни души. И выбрался таки на знакомую, посыпанную гравием, дорожку. Дальше было просто.

Почти через год после этого, поздней осенью, я случайно нашел хорошо протоптанную тропинку, ведущую на поле для гольфа, которая проходила достаточно далеко от той, что привела меня туда в первый раз. Можно было не продираться сквозь дебри, чтобы туда попасть. Мне могут сказать, что на это поле можно просто зайти с улицы через ворота. В свое оправдание замечу, что каждый раз, когда я ступал на тропинку, я не знал, куда она приведет.

Кстати, пока шел по новой тропинке, навстречу мне попалась девушка, а потом немолодой мужчина. Это я к тому, что по ней нередко ходили люди, в отличие от первой.

Выйдя на поле, увидел молодого парня, который отрабатывал удары по мячу. А недалеко от места его тренировки я заметил непонятное устройство отдаленно похожее на колонку гидранта. Спросил у него, что это такое. Оказалось, что это приспособление для мытья мячиков. Потянешь вверх крышку, и из воды выныривает архимедов винт. Туда бросают мячик, а потом поднимая и опуская крышку, моют мячик. Рядом висит тряпочка, чтобы его потом вытереть.

Как известно, мячи для гольфа не гладкие, а покрыты вмятинами, поэтому легко пачкаются. Вмятины нужны для улучшения аэродинамики гольфных мячей. При ударе одной и той же силы, мяч с вмятинами улетает в два раза дальше простого гладкого мячика. По этой причине гладкие мячи для гольфа не используют.

Ну, и наконец, уже совсем недавно теплым весенним днем надумал я поехать на Gerritsen Beach, но на полпути передумал, запарковался на Gerritsen Avenue почти напротив St.James Lutheran Church и направился в Marine Park. В том месте посреди большой поляны растёт высокая, раскидистая, красивая плакучая ива. Вокруг неё двое работников косили траву на двух тракторах.

По этой причине я пошел вперед по самому краю поляны и неожиданно для самого себя увидел тропинку, ведущую вглубь парка. Почему-то раньше я ее не замечал. Свернув на нее, я вскоре оказался в местах, где раньше никогда не бывал, обнаружив себя в настоящем царстве дикой природы: молодая, яркая листва на невысоких деревьях и кустах, зеленые травы и подрастающие тростники. Вокруг летали бабочки-белянки, а в густом кустарнике пряталось множество птиц, певших на разные голоса.

«Т-ррр - т-ррр - т-ррр», - тоненьким голоском почти непрерывно и назойливо трещала невидимая в кустах птичка, а ей редко и сердито на два тона ниже отвечала другая невидимка: «Ути-ути-ути»! И эти двое обладали самыми яркими и громкими голосами. И вот под аккомпанемент их переклички тропинка вывела меня к участку сгоревшего леса с черными стволиками погибших кустов и молодых деревьев. А посреди этого пожарища стояла сгоревшая дотла легковая машина, поджигатели которой, без сомнения, и вызвали этот пожар.

А я все шел и шёл вперед пока не оказался на краю топкого берега почти напротив южной оконечности маленького и узкого Mau Mau Island, омываемого с одной стороны Mill Creek, а с другой - Gerritsen Creek.
Происхождение странноватого, на мой взгляд, названия острова я узнать не смог. Для меня оно звучит, как остров “Мяу-Мяу”, хотя не сомневаюсь, что кошек на нём нет. Но в связи с этим я вспомнил о мультфильме по сказке Шарля Перро “Кот в сапогах”, где кот поёт своему хозяину песенку: “Мяу, мяу, мяу, тебя я понимяу”, а также “не гони меняу” и “я многое умяу”. Умный кот неплохо говорил по-русски, но с сильным кошачьим акцентом. Но это к слову.

А я на топком берегу Mill Creek увидел еще одну сгоревшую машину. В этот раз это был вэн, весь изрисованный граффити. Значит сожгли его давно, коль успели разрисовать.

Не знаю почему этот уголок парка был выбран для уничтожения, по всей вероятности, угнанных машин. Хотя место это достаточно глухое: вокруг не было ни души, а расположенный напротив Mau Mau Island - необитаем. Но красиво было вокруг необыкновенно.

Думаю, что меня ждет еще немало открытий в замечательном Marine Park.

Космический корабль и конфетный фантик

В прошлую субботу, 7-го мая в Kings Bay Library, расположенной в бруклинском районе Шипсхэд Бей по адресу 3650 Nostrand Avenue, состялась презентация очередной выставки, организованной Еврейской Гильдией художников и мастеров прикладного искусства. На ней были представлены работы фотохудожника Татьяны Назаренко и живописца Нонны Селипановой.
В организации выставки активное участие приняла координатор выставочной деятельности Гильдии Нина Цыпина, а открыл ее президент Гильдии Илья Натанзон. К этому времени в зале уже практически не было свободных мест.
Первой рассказать о своих работах была приглашена Татьяна Назаренко. Но сначала несколько слов о ней. Она окончила архитектурное отделение Брестского инженерно-строительного института и потом работала дизайнером. Первая её выставка под эгидой Гильдии состоялась в 2011 году.
Работы для нынешней экспозиции были отобраны и подготовлены Татьяной еще три года назад, но из-за разразившейся пандемии ковида выставка не состоялась. Но вот теперь и на её улице праздник. К отобранным ранее фотографиям она добавила много новых, и в итоге сейчас в выставочном зале библиотеки можно увидеть более сотни её необыкновенно интересных фоторабот. Тематика их разнообразна, но основное внимание Татьяны долгое время привлекали деревья, а именно неожиданные образы, прячущиеся в переплетениях и изгибах их ветвей, загадочные лики и головы сказочных животных в скаладках коры и следах отсохших, отвалившихся ветвей.

Но хочется особо подчеркнуть, что их может разглядеть, выявить и показать другим только человек, обладающий острым художественным взглядом. Смотреть и видеть - это разные вещи. Далеко не все люди всматриваются в окружающий мир. Каждый оценивает его по-своему. Большинство смотрит, но не замечает, видит общую картину, но упускает детали. Художественно одаренный человек видит то, что невидимо для других, замечает что-то интересное и необычное там, где иным кажется нет ничего удивительного или достойного внимания. Нужно иметь талант увидеть что-то примечательное в обыденном. У Татьяны есть такой талант. Но мало увидеть, надо еще уметь показать уведенное, а значит разглядеть находку с разных строн, выбрать правильный ракурс, даже время дня, когда меняется освещение, падают или исчезают тени, наиболее четко и контрастно вырисовывая еле уловимый, зыбкий образ.

Знаменитый американский фотограф Эллиот Эрвитт сказал однажды: “Для меня фотография – это искусство наблюдения”.
Подавляющее большинство фотографий Татьяна Назаренко сделала на свой телефон. И тут я могу сослаться на мнение другого фотографа, который очень тонко заметил, что “покупка Nikon не делает вас фотографом. Она делает вас владельцем Nikon, ибо когда люди спрашивают меня, какое оборудование я использую, я говорю им - глаза “.
Я полагаю это высказывание очень верным. Острый глаз, и, добавлю от себя, наблюдательность и фантазия являются необходимым “оборудованием” любого художника вообще, а фотохудожника в особенности, ибо он имеет дело с уже готовым объектом, а не с тем, который он придумал сам.
Что же касается фантазии, то Татьяне её не занимать. Разнообразить свою технику она стала тем, что научилась поворачивать фотографию объекта на 180 градусов и соединять ее с исходником. В результате из обычного городского пейзажа получается, например, космический корабль.

В последние годы Татьяна много времени уделяла фотографиям облаков и портретированием людей. Но её интересы не ограничиваются только фотографией. Она много времени уделяет рукоделию - вышивке, вязанию, аппликациям.
Во время своего выступления она показала две перчатки, найденные ею на бордвоке - красную и черную. Она их выстирала и расшила цветными узорами.
И тут я не могу удержаться, чтобы не подчеркнуть яркий артистизм героини состоявшейся презентации. Показ перчаток вылился в миниспектакль.
Затем слово было предоставлено художнику Нонне Селипановой. Для неё эта выставка тоже не была первой. В этот раз она показала десяток картин, в том числе два замечательных крупноформатных пейзажных холста с изображением старинных замков.

Пейзаж - это обычно картина без людей. Хотя это, по-моему, не совсем точно. Один человек там присутствует всегда - это сам художник. Настоящий мастер изображает не просто красивое или понравившееся ему место, он передаёт свое собственное ощущение возникшее у него от того, что он видит вокруг. Своё настроение, чувство, впечатление. Чтобы усилить эффект от своих ощущений и переживаний, он действует как демиург: может вырастить дерево там где его нет, или передвинуть существующее, а то и вовсе его убрать. Он может даже построить замок. И все для того, чтобы создать настроение: печаль, грусть, чувство одиночества или наоборот радость, вдохновение, счастье слияния, единения с природой.
Нонна на своих полотнах не просто написала замки, но частично их построила в прямом смысле этого слова, ибо каменная кладка в их основаниях сделана из настоящих поделочных камней. Это то, что называется комбинированной живописью, являющейся направлением современного искусства, зародившегося в середине 1950-х годов. Его основателем считают знаменитого американского художника Роберта Раушенберга. Суть его инновации заключается в том, что он начал приклеивать различные предметы в окрашенную поверхность холста. Прикрепить к картине можно все что угодно, начиная от одежды или её частей, фотографий, кусков тканей или любых трехмерных объектов вроде камней.

Можно только поаплодировать художнику солидного возраста, каким является Нонна Селипанова, за то, что она не гнушается использовать в своих художественных произведениях таких нестандартных приемов. В результате появились два совершенно замечательных пейзажа, приковавших всеобщее внимание.
И еще один интересный момент. Нонна рассказала, что однажды ей очень понравился конфетный фантик. Он послужил толчком, дал сюжет к написанию новой картины.
Как тут не вспомнить знаменитые стихи Анны Ахматовой:

Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.

То же самое можно сказать и о вдохновении живописца, которое может быть вызвано таким малозначительным предметом, как конфетный фантик. И вот здесь есть место, где в полную силу может развернуться фантазия художника. Ведь фантик создал какой-то дизайнер, а Нонна его преобразила добавив свои собственные мотивы.
Представленные на выставке работы вызвали бурное обсуждение и благодарные аплодисменты их авторам.
Выставка продлится до 19 мая. Вход свободный!

Смотрите под ноги!

Всю ночь лил дождь, как из ведра. Утром распогодилось, выглянуло солнце, и я отправился в соседний парк. Свежо зеленела молоденькая листва на деревьях, а на слегка сырых полосках земли между тротуаром и дорожным полотном уютно разлеглись разнообразные дикие травки. Но ни одной лужи не было: сухой асфальт тротуара, сухое полотно дороги. Куда же делась вода, часами непрерывно низвергавшаяся с небес?

Конечно, утекла в ливневую или дождевую канализацию. И тут я впервые обратил внимание на решетки этой канализации, которые есть почти на каждом уличном перекрестке. И надо же такому случиться, что именно на первой решетке, попавшейся мне на глаза, имелась часть, заменяюшая кусок бордюра. Таких дополнительных частей у большинства решеток нет. А здесь на ней была изображена рыбка, указано, что эта чугунная штука сделана в Индии, а также шел такой текст: Dump no waste! Drains to Waterways (Не выбрасывать отходы и домашние отбросы. Стоки в водные пути). А на самой решетке выступала надпись - General Foundries Inc.

Потом, когда я стал обращать внимание на решетки дождеприёмников, прикрывающих ливневые стоки, я видел много разного вида таких к ним дополнений, но такую больше не встретил ни разу. Но именно она своим я бы сказал скромным, но все же художественным оформлением, побудила меня присматриваться к этому уличному оборудованию. А заодно и почитать кое-что вообще о канализации, хотя это слово обычно вызывает не очень приятные ассоциации. Но это крайне необходимая вещь, первые сооружения которой уже наличествовали в древнем городе Мохенджо-Даро, существовавшего 2600 лет до нашей эры.

Однако, обо всем по порядку. Возвращаясь в наши времена, следует обязательно подчеркнуть, что ливневая канализация является совершенно отдельной системой, не имеющей никаких соединений с канализацией хозяйственно-бытовой.

Первая предназначена для быстрого удаления с территории города или поселка атмосферных осадков и талых вод, а также мусора, смываемого во время дождей с улиц в проложенные вдоль них водные пути. Вторая предназначена для удаления жидких и твердых отходов жизнедеятельности человека.

А теперь немного истории. Канализационные сооружения были обнаружены археологами при раскопках не только в городах древней индской цивилизации, как в Мохенджо-Даро, но и в Вавилоне, Древнем Риме и Древнем Китае.

В Древнем Риме во времена правления Луция Тарквиния Гордого, а это был конец VI века до нашей эры, завершилость строительство Большой Клоаки (Cloaca maxima), начатое еще при его отце Тарквинии Приске. Это было грандиозное инженерное сооружение, самый крупный канал которого имел глубину в пять метров при ширине превышающей четыре метра. Первоначально он проходил по руслу небольшого ручья и ничем не был облицован. Через некоторое время его перекрыли каменными сводами, а также обложили камнем и стены. Так возник подземный канал, по которому обслуживающие его работники плавали на лодках.
С помощью этого канала были осушены болотистые земли города и отводились сточные воды и нечистоты в Тибр.

В Большую Клоаку впадали небольшие каналы и трубы идущие от вилл патрициев и других состоятельных людей, от общественных бань, спортивных сооружений и амфитеатров.

Строили римляне и общественные уборные, располагая их над небольшими каналами с проточной водой, которые впадали в Большую Клоаку, несущую воды, как было указано выше, в главную реку Рима Тибр. В результате со временем нечистоты до такой степени загрязнили Тибр, что его воды можно было использовать только для орошения полей.

В этой связи можно вспомнить римского имератора Веспасиана, который ввел налог на общественные туалеты. Когда же сын его Тит упрекнул за это отца, тот поднес к его носу монету, полученную с этого налога, и спросил пахнет ли она. Услышав отрицательный ответ, он и произнес фразу, вошедшую в историю: “Деньги не пахнут”.

Но это, к слову. Главное же заключется в том, что Cloaca Maxima до сих пор находится в отличном состоянии и используется в современной столице Италии в качестве ливневой канализации. Умели строить в Древнем Риме!

После гибели Римской империи наступили мрачные времена Средневековья, времена упадка и забвения достижений Древнего мира. В средневековых городах Европы канализация полностью отсутствовала. Помои и нечистоты просто выливались на улицы, которые были не только смрадные, но и настолько грязные, что их жители нередко были вынуждены привязывать к подошвам своей обуви деревянные чурки для защиты от грязи. Такая ситуация приводила к возникновению эпидемий чумы и холеры. Можно вспомнить, что во время пандемии чумы 1346-1353 годов погибло по разным оценкам от 30 до 60 процентов населения Европы.
Да что говорить, если еще в 1825 году улицы Филадельфии очищались от мусора домашними свиньями.

Однако вернемся в наши дни, к решеткам ливневой канализации. Производителей таких решеток много. И делаются они, конечно, не только в Индии, хотя большинство увиденных мною, произведены именно там, но есть и такие, что сделаны у нас. Например, на бруклинских улицах есть решетки произведенные на литейной фабрике в Нью-Джерсийском городе Харрисон компанией Campbell FDY, о чем свидетельствуют отлитые на них надписи: Campbell FDY Co Harrison NJ. А на других, несмотря на то, что на них отлито, например, American cast iron products Inc, сделаны в Индии. Возможно, по лицензии.

Стоит отметить, что не все решетки литые, есть такого рода изделия совершенно другого вида. Они сделаны из изогнутых стальных полос, соединенных заклепками. И производятся они все той же Campbell FDY Co в Харрисоне, как это можно видеть на дополнительной, бордюрной части решетки.

Обычно решетки имеют прямоугольную форму стандартного размера, а число ячеек в них полеблется от четырех до десяти по длинной стороне, что зависит от их величины, и всегда восемь - по короткой. Однако, иногда попадаются и половинки с соответственно меньшим числом ячеек. Я заметил, что чем меньше размер ячеек, тем чаще они оказываются полностью забитыми мусором, и в результате решетка перестает выполнять свою функцию. Отсюда мое рационализаторское предложение: прекратить выпуск решеток в маленькими ячейками, а делать только с большими. Это приведет к экономии металла и улучшит работу решеток. По крайней мере их можно будет реже чистить. Нет предела совершенству! Шутка.

А если всерьёз, то совершенно ясно, что решетка дождеприёмника не бог весть какая сложная штука, но кто-то первый придумал отливать их из чугуна, то есть сделать такими прочными, что на них спокойно может стоять припаркованная машина. И этот человек разбогател, потому что спрос на решенки ливневой канализации неиссякаем. В любом современном городе их огромное количество, и каждая новая улица, каждая новостройка нуждается в этом товаре. Так что внимательно смотрите под ноги, возможно, ваши миллионы валяются где-то рядом. Вдруг вы изобретете какую-нибудь новую заслонку, задвижку, крышку люка или что-нибудь другое в этом роде. И разбогатеете. Желаю удачи!

1

Ольга says:
Май 1, 2023 @ 07:23

Борис Леонидович, добрый день! Рада читать Вас и знать, что Вы в добром здравии. Наша книга о 385-й дивизии в работе в издательстве. Спасибо Вам за прекрасный рассказ об отце. Писала Вам на почту, вопрос с дневником Гавина решили. Теперь дело дошло до фотографий. Вы могли бы прислать фото оркестра в высоком разрешении? Ваша Ольга Буторина

2

Борис says:
Май 2, 2023 @ 21:08

Здравствуйте, Ольга Витальевна! Послал вам снимки имейлом.

3

Ольга says:
Май 2, 2023 @ 23:31

Борис Леонидович, огромное спасибо! Желаю Вам доброго здоровья. Буду держать в курсе о выходе книги.

Оставить комментарий

Имя (обязательно)

Почта (не показывается) (обязательно)

Сайт

Notify me of followup comments via e-mail.

Шестиногий осьминог

Мы улетели из Нью-Йорка в конце марта пасмурным, дождливым и прохладным днем, а примерно через три с половиной часа оказались в аэропорту солнечного, жаркого и душноватого Санто-Доминго. Теперь нам предстояла двухчасовая поездка на один из приморских курортов в провинции Пунта Кана. Нас уже ждали. Улыбчивый толстяк, назвавшийся Фернандо, приветствовав нас испанским «Hola!», закинул наши чемоданы в микроавтобус, и мы отправились в путь.

По этой дороге я уже ездил несколько лет назад, когда побывал на экскурсии в столице Доминиканской республики. Сначала этот неплохой хайвей идёт вдоль моря, но по мере отдаления от Санто-Доминго превращается в простую дорогу. Почти на всём ее протяжении по обеим сторонам тянутся заросли кустарников и невысоких деревьев. В тот раз они все стояли в цвету, а в этот были сплошь увешаны сухими серыми, желтоватыми и коричневыми стручками, что создавало впечатление уже наступившей здесь осени: все отцвело и плоды созрели.

Но вот где-то ближе к границе между провинциями La Romana и Punta Cana заросли неожиданно кончились и взору предстала настоящая каменистая пустыня, по которой бродили тощие коричневые коровы, выискивая съедобные травинки в щелях сухой земли.

Однако вскоре так же неожиданно возникли возделанные зелёные поля, кое-где покрытые отавой, а местами еще не убранными зарослями сахарного тростника, которые я издалека было принял за кукурузу, но Фернандо меня поправил.

Приехав на место, мы быстро устроились, и я вышел осмотреться. Вокруг стояли высокие пальмы, под ними теснились подстриженные кусты, но цветущих среди них было мало, и только олеандры выделялись яркими, крупными, розовыми соцветиями.

Я их сразу узнал, потому что знаком с ними был с глубокого детства. Вспомнилась наша давняя семейная поездка в Красноярск к папиной бабушке - моей прабабушке. Мне было тогда 12 лет. В те времена олеандр был распространенным комнатным растением. Пара горшков с олеандрами стояла на подоконнике у нас в квартире, и у прабабушки в доме тоже было несколько олеандров. В один из дней мы поехали на барахолку что-то продавать, а мне был дан горшок с олеандром. Я устроился чуть в сторонке от прабабушки и стал ждать покупателей. Изредка люди остановливались около меня, и я принимался расхваливать свой цветок. Но продать его мне не удалось, хотя я очень старался. С тех пор я так и не научился ни торговаться, ни что-либо продавать.

С этими воспоминаниями я вышел на песчаный пляж, заросший пальмами и морским виноградом, который, как ни странно, является родственником, правда, дальним, обыкновенной гречихи. Морской виноград, или иначе кокколоба ягодоносная - невысокое деревце, украшенное большими, слегка овальными, кожистыми листьями с красными жилками. Видел я кокколобу и во время плодоношения. Её круглые, собранные в крупные кисти, плоды очень похожи на виноградные грозди. Отсюда происходит второе название этого растения. Говорят, что плоды кокколобы имеют сладкий вкус, их едят сырыми или делают из них вино. Не знаю, никогда не пробовал.

По мне, так это просто симпатичное деревце, в тени которого можно хорошо устроится на лежаке, для приема воздушных ванн, если ты не являешься фанатом загара до посинения, то есть, извините, до цвета мореного дуба.

А высокие пальмы на берегу стояли по стойке смирно вроде телеграфных столбов. Только одна пальмовая семейка, состоящая из высокого папы, небольшой мамы и маленькой дочки наклонилась в сторону моря. Но потом все трое передумали и, резко изогнувшись, устремилась строго вверх.

Однако зеленые чубы, венчавшие верхушки пальм, все как по команде смотрели в сторону от моря, будто от него отвернулись. Но это морской бриз заставил их принять такие независимые позы.
Утром следующего дня я снова прошелся по берегу, вдоль которого подряд расположено несколько курортов. Было много гуляющих, как загоревших до коричневого цвета, так и свеженьких, почти сметанных, зарумянившихся по бокам.

Линию прилива от остальной части пляжа отделяла довольно широкая черная полоса полузасохших саргассовых водорослей.

Эти выброшенные на берег бурые водоросли живут в толще воды и составляют основную массу растений в единственном в мире, не имеющем твердых берегов, Саргассовом море. Оно широко раскинулось в Атлантическом океане, а его юго-западная часть находится поблизости от острова Гаити. Так что саргассы на его берегах - это «подарки» от Саргассова моря.

А растущие вдоль берега многочисленные пальмы с пучками листьев на их вершинах показались мне в этот раз гигантскими, растрепанными метлами, воткнутыми черенками в песок. И мне представилось, что по ночам на пляж иногда приходит великан, выбирает метлу получше, сметает ею сухие водоросли в кучу и уносит с собой. А мы утром недоумеваем, куда же делся этот сушняк.
Вероятно, добрый великан использует его на растопку своего очага, когда готовит еду.

После прогулки сильно потянуло в воду. Море морщилось от солнца и легкого ветерка, но хорошо было качаться на волнах. Однако при выходе из воды море одарило меня довольно крепким, хотел написать подзатыльником, но если честно, то удар пришелся ниже пояса и называется по-другому. Я не стал обижаться на море, чтобы не схлопотать чего-нибудь похлеще.

А тем временем в голубом небе появились то взмывая высоко вверх, то опускаясь почти до самой воды, белые, желтые и синие парашюты с болтающимися под ними любителями острых ощущений. Эти разноцветные полушария с дыркой в центре привязаны канатом к небольшим катерам, которые натужно тянут их за собой. Один такой синий парашют, с тремя парами болтающихся под ним ног, медленно плыл высоко над водой почти напротив меня. И мне представилось, что когда он пролетал низко над морской пучиною, за него зацепился потерявший в схватке с кашалотом пару ног осьминог и спасся таким способом от неминуемой гибели. Теперь ему надо лишь дождаться минутки, когда парашют вновь опустится совсем низко и плюхнуться в родную стихию. А затем этот шестиногий осьминог, укрывшись между камнями, может спокойно подождать, когда у него отрастут две потерянные ноги.

Каждый вечер мы проводили в концертном зале, где под оглушительную музыку артисты пели и танцевали, переодеваясь на ходу, а потом постепенно сбрасывая с себя одежду до тех пор, пока не оставались почти голышом.

Все зрители, а их было достаточно много, сидели за столиками и пили коктейли. Мы тоже заказывали разные напитки официантке, которая ходила вдоль рядов. Вскоре она появлялась вновь, держа на одной руке большой круглый металлический поднос, сплошь уставленный бокалами с коктейлями. Без сомнения, он был тяжел. Подойдя к столику клиентов, она осторожно снимала бокалы, передвигая при этом другие, чтобы вес оставшихся распределялся равномерно, и поднос не перевернулся. И так около каждого столика, пока поднос не окажется пустым. Не простое искусство.

Первого апреля, в День дурака, никто вокруг не дурачился. Разве что только ветер. Он пригнал откуда-то пушистые белые облака, из которых среди бела дня вдруг пролился редкий пятиминутный слепой дождик. Да волны на море слегка подразыгрались, вынеся на берег многочисленные шматки саргассов и даже рыбу-ежа длиною сантиметров в сорок - сорок пять, украшенную помимо длинных шипов еще и многочисленными чёрными точками, разбросанными по всему телу. Несчастная рыба, вышвырнутая далеко на песчаный берег, не смогла вернуться в родную стихию и погибла. Между тем, набегающие на пляж большие волны с шумом растворялись в воде. Мысль о растворяющихся в морской воде волнах мне очень понравилась.

А добрый великан, который чистил пляж пальмовой метлой, в последние дни что-то разленился. Поэтому на берег выехал трактор с прицепом, в который молодые парни, вооруженные вилами, забросали слежавшиеся комья водорослей, оставив великана без работы и растопки.

Время пролетело незаметно. Мы попрощались в пальмами, морем, саргассами, помахали рукой невидимому великану и улетели домой.

1

Галя says:
Апрель 29, 2023 @ 08:03

Изумительное описание

2

Борис says:
Апрель 30, 2023 @ 18:21

Спасибо, Галя! Кто вы?

Оставить комментарий

Имя (обязательно)

Почта (не показывается) (обязательно)

Сайт

Notify me of followup comments via e-mail.

Маэстро Вадим Рубинский

В последнюю субботу февраля в Kings Bay Library состоялся концерт замечательного пианиста и композитора Вадима Рубинского. В его исполнении прозвучали произведения классической музыки.

Я познакомился с Вадимом за пару месяцев до этого, когда оказался в одной компании с ним у поэта и певицы Людмилы Криворуцкой, которая периодически собирает у себя дома друзей на поэтические и музыкальные вечера. Он выступал там в качестве аккомпаниатора некоторым из гостей, в том числе и самой хозяйки.

Немного позже я побывал дома и у него. Стены его квартиры украшают картины, написанные её хозяином. В свободное от музицирования время он занимается живописью.

Вадим - киевлянин, блестяще окончил там консерваторию им.Чайковского.

После ее окончания он выступал с концертами в самых престижных залах украинской столицы, а также на лучших сценах Москвы и Санкт-Петербурга.

Живя в Украине, В. Рубинский стал лауреатом двух фестивалей Еврейского искусства, которые проводились там в девяностых годах, когда в стране стала возрождаться еврейская жизнь.
С 1999 года он живет в Нью-Йорке, где в 2005 году выступал с сольным концертом в Carnegie Hall, как получивший специальную награду от “Artist International”.

В дальнейшем гастролировал по США с Гарлемским балетным театром в качестве концертмейстера и солирующего пианиста.

Послушать замечательного музыканта пришло больше людей, чем мог вместить зал библиотеки.

Перечень предлагаемых к исполнению музыкальных произведений был разнообразен, интересен и интригующ.

Маэстро начал свое выступление с фантазии на музыкальную тему из мюзикла Алекса Росса “Царь Давид”, затем последовал “Голубой Дунай” Иоганнна Штрауса, исполнение которого отличалось тонкой мелодичностью и деликатностью интерпретации.

После этого прозвучали два этюда Шопена, когда концертант лишний раз смог блеснуть безупречной техникой и тонким чувством стиля.

Следующей была песня “Гремят барабаны” из музыки Бетховена к драме Гёте “Эгмонт” в обработке исполнителя.

В качестве эпиграфа к этой песне Вадим Рубинский прочел стихотворение Людмилы Криворуцкой, которое, по его мнению, соответствовало духу и настроению героической музыки, когда под гром барабанов и звуки флейт воины идут защищать свою родину.

А я, слушая музыку Бетховена в исполнении концертанта, неожиданно для себя оказался на берегу Оби - великой сибирской реки, на которой стоит Новосибирск, город, где я родился и где прошли мое детство и юность. Была весна - время ледохода. На Оби - это грандиозное зрелище, когда громадные льдины с шумом, скрипом и треском плывут по реке, наползают друг на друга, встают на дыбы и уносятся вдаль. Мальчишкой стоял я на высоком берегу и с удивлением и замиранием сердца наблюдал за невероятной мощью природной стихии, способной сокрушить любые преграды.

Велика сила настоящего искусства!

Давно известно, что произведения классической музыки способны вызывать у слушателей массу различных ассоциаций, переживаний и воспоминаний. И при этом - у каждого своё.

Я вернулся в зал библиотеки с берегов Оби, когда в зале зазвучала транскрибированная исполнителем песня “Радость и горе” Ференца Листа, после которой была сыграна его же “Венгерская рапсодия”.

В заключение концертант исполнил собственное произведение. Это была рапсодия, где возникло и сплелось несколько тем, которые, перекликаясь между собой, нарисовали картину человеческой жизни.

На этом произведении мне хочется остановиться несколько подробнее. Я бы выделил в этой рапсодии две, на мой взгляд, основные темы: текстомузыкальная форма католической мессы Dies Irae (в точном переводе “День Гнева”, хотя имеется ввиду день Сташного суда) и Хава Нагила. Эти темы становятся как бы участниками театрального действа.

Считается, что текст первой из них написал францисканский монах Фома Чаланский, живший в XIII веке, а автор музыки неизвестен. Как сказал мне Вадим, музыкальная часть этой секвенции ему представляется в виде страшного рыла акулы, являющегося воплощением ужаса, давящего на людей перед тем, как они предстанут перед Божественным престолом, где будет решаться их судьба: отправятся ли они в рай или будут низвергнуты в геенну огненную.

Вторая тема - это мелодия широко известной, жизнеутверждающей и веселой еврейской песни “Хава Нагила” (в переводе с иврита “давай возрадуемся”), которую распевают на праздниках. Однако в своей рапсодии автор исполняет её не только в прямом виде, но и в «перевернутом». Этот прием иногда применяется композиторами, когда известная мелодия исполняется от конца к началу. И в таком «перевернутом» виде в этой теме возникли интонации созвучные с Dies Irae, то есть с “Днем гнева”, подобные по мнению Вадима библейскому рассказу о том, как “при сильном ветре смоквы падают с деревьев”.

Исполнение этой рапсодии отличалось ярко выраженным индивидуальным подходом, чувством стиля и техническим совершенством, хотя последнее качество присуще и всем другим произведениям в интрепретации замечательного пианиста Рубинского. А еще в этой рапсодии мне особенно запомнились его великолепные глиссандо.

Теперь немного отвлекаясь от концерта, хочу сказать, что во время одной из наших с Вадимом встреч у него дома, он по моей просьбе сыграл для меня несколько произведений и в том числе собственную импровизацию на тему «Экстаз святой Терезы». На это сочинение его вдохновила одноименная скульптура, созданная знаменитым итальянским ваятелем Джованни Лоренцо Бернини.

Могу признаться, что чудесная музыка этого произведения задела какие-то ранее неизвестные мне самому струны в моей душе.

«Фортепианная игра состоит из здравого смысла, сердца и технических средств. Все должно быть развито в равной мере: без здравого смысла вы потерпите фиаско, без техники вы дилетант, без сердца - машина. Так что профессия таит в себе и опасности», -говорил Владимир Горовиц, признанный одним из самых выдающихся пианистов ХХ века.

Я уверен, что все эти качества присущи и творчеству Вадима Рубинского, доставившего огромное удовольствие всем, кто пришел на его концерт. Недаром исполнение каждого произведения сопровождалось дружными аплодисментами слушателей.

В заключение хочу заметить, что Вадим Рубинский периодически выступает на различных сценах и благотоворительных мероприятиях, поэтому у всех желющих послушать классическую музыку в его исполнении всегда есть такая возможность.

1

Борис says:
Март 12, 2023 @ 18:01

Да, Фима, мне хотелось сделать для него что-нибудь приятное.

Оставить комментарий

Имя (обязательно)

Почта (не показывается) (обязательно)

Сайт

Notify me of followup comments via e-mail.

Прекрасная мирная жизнь

В конечном счете важны не годы в вашей жизни, а жизнь в ваших годах.
Авраам Линкольн.

На прошлой неделе, а точнее 18-го февраля в King’s Bay Library состоялась презентация коллективной выставки работ участников Еврейской Гильдии художников и мастеров прикладного искусства. В этот раз выставка получила весьма символическое название “Украина в сердце моём”, явившись откликом на войну в Украине, которую уже год терзают, разрушают и мучают российские агрессоры.

Координатор выставочной деятельности Гильдии Нина Цыпина, арт-куратор выставки Зинаида Келебеева вместе с Леонидом Гринбергом приложили массу усилий для того, чтобы сделать её жизнеутверждающей, устремленной в будущее, показывающую мирную жизнь людей, которая была в Украине до войны и которая непременно наступит в свободной Украине после её окончания.

На выставке нет картин разрушенных городов, страдающих людей, лишившихся крова и средств к существованию. Время таких произведений наступит после победы, а сейчас надо говорить и помнить о том, как прекрасна обычная мирная жизнь.

И это замечательно удалось организаторам выставки. Хочу при этом подчеркнуть, что каждая выставка художников Гильдии является заметным культурным событием в жизни русскоговорящей общины Бруклина.

Зал, в котором была развернута новая экспозиция, был не просто полон, а переполнен. Людям, пожелавшим присутствовать на презентации, но не успевшим прийти вовремя, приходилось стоять за рядами стульев или в проёме двери.

Презентацию открыла координатор выставочной деятельности Нина Цыпина.

Сначала приняли в Гильдию троих новых художников: Светлану Бывальцеву, которая до выхода на пенсию работала врачом-косметологом, архитектора Руфата Исмаил-задэ, окончившего архитектурно-строительный институт в Баку, который пишет картины обычными малярными красками и создает гипсовые скульптуры и Елену Зубок.

Главной героиней выставки была Ганна Валовик, она праздновала свой юбилей, и основную часть экспозиции занимали пятьдесят её картин, большая часть которых была написана ею в последние 2-3 года.

Перед тем, как представить свои работы, Ганна сообщила, что по национальности она болгарка, её предки бежали из Болгарии в Украину, спасаясь от турецкого ига. Но родилась она на хуторе в Донецчине и там её родина, где прошла бОльшая часть её жизни.

Заранее хочу сказать, что все её живописные произведения очень хороши. Показывать свои работы она начала с портрета Т.Шевченко. А потом, рассказывая об отдельных своих картинах, прочла стихотворение на болгарском языке (картина Болгарочка-миланка), затем говоря про картину “Хозяин двора”, на которой изображен шикарный петух, - продекламировала шуточное стихотворение на украинском. Затем, иллюстрируя картину “Свидание”, приятным голосом спела две песни: одну на украинском, а другую на русском языке. Это вызвало ответную реакцию зала - ей стали подпевать. Такое на моей памяти случилось впервые.

А под занавес рассказала басню И.А.Крылова “Волк на псарне”, которая в свое время была откликом на вторжение Наполеона в Россию двести с лишним лет назад. Спустя два столетия эта басня прозвучала очень современно. Однако теперь в ней в роли волка, попавшего вместо овчарни на псарню, выступает Россия.

Заключительным аккородом её выступления стала демострация набивного ковра размерами два на полтора метра, над которым она работала в течение года еще когда жила в Украине в своем родном селе Дачное. Всего ею было сделано шесть ковров, а для создания первого она использовала шерстяные нитки, распуская старые, дырявые шерстяные носки.

Ганна пришла на свою юбилейную презентацию в национальном украинском наряде и явилась чудесным воплощением разносторонне талантливого, трудолюбивого, красивого и свободолюбивого украинского народа.

Выступление Ганны не раз заслуженно прерывалось аплодисментами всех присутствующих в зале.

В приватной беседе она многое поведала мне о своей жизни в совхозе во времена советской власти. Её отец погиб на фронте, а мать умерла вскоре после окончания войны. Будучи совсем юной девчонкой она осталась сиротой. Я не имею возможности пересказать все тяжелые перипетии её жизни, но не сомневаюсь, что она могла бы добиться многого, окажись в иных условиях.

Ясно другое. Будучи в весьма солидном возрасте, Ганна молода душою. Она несомненно талантлива, а талантливый человек - талантлив во всем, в том числе и в умении жить и выживать.

Кроме Ганны показали свои работы Мария Абросимова, Леонид Гринберг, Яков Клейнерман, Людмила Шамис, Ася Оранская, Лидия Бродская и Нонна Селипанова.

Супруги Мария Абросимова и Яков Клейнерман пришли на презентацию в украинских национальных костюмах. Мария показала свои совершенно замечательные вышитые картины с пейзажами её любимой Украины, а среди произведений Якова из древесных корней запоминается фигура лодыря и неудачливого пройдохи Свирида Голохвостого, героя пьесы украинского драматурга М.Старицкого.

Леонид Гринберг принес на выставку свои абсолютно уникальные, мастерски сделанные витражи и работы, выполненные в стиле Петриковской росписи. Этот народный промысел возник еще в XVIII веке на Днепровщине в селе Петриковка, откуда и пошло название этой украинской декоративно-орнаментальной народной живописи, которая включена в Репрезентативный список нематериального культурного наследия человечества ЮНЕСКО.

В совершенстве владея сложнейшей техникой создания витражей, Леонид всегда приносит на выставки произведения, от которых трудно оторвать глаз. И эта выставка не является исключением.

Не могу не упомянуть и работу Людмилы Шамис, которая хорошо известна своими великолепными и оригинальными картинами из соломки. И хотя возраст не позволяет ей теперь заниматься любимым делом из-за сложности работы с очень мелкими деталями, она не перестала создавать что-то новое и интересное. В этот раз она выступила в роли художника-живописца, показав картину “Украиночка”, на которой изображена симпатичная девушка в национальном наряде.

После выступлений художников и просмотра представленных на выставке художественных произведений, осталось чувство оптимизма и надежды на то, что в будущем нас ждет много хорошего.

А мне вспомнилась одна старая и простая мысль: “Чтобы жить и радоваться, надо всего две вещи: во-первых - жить, а во-вторых - радоваться! И принимать решение радоваться жизни надо несколько раз в день!”

Призываю всех следовать этой логике. Будем жить и радоваться тому, что каждый из нас при желании может творить красоту, доброту, писать стихи или музыку и делать много чего другого на радость себе и окружающим.

Выставка продлится до 18 марта текущего года. Её стоит посетить.

Железный костыль

И вот опять я в небольшом коннектикутском городке в гостях у сына. Городок стоит посреди леса, и я, по заведенному уже обычаю, первым делом отправляюсь на прогулку именно туда.

Зимний лес стряхнул с себя вчерашний снежок, но на зелёных листьях медвежьего уха застыли бусинки замёрзшей росы. Светило солнце, однако его сил не хватало, чтобы нагреть воздух хоть на полградуса выше ноля по Цельсию.

Было тихо, но временами вдруг возникал громкий шум, будто где-то рядом проходил длинный железнодорожный состав или далеко в небе пролетал самолёт. Когда зашумело в первый раз, я невольно начал озираться по сторонам, отыскивая причину этого шума.

Если смотреть просто вперёд, на уровне своего роста и чуть выше, ничего не найдёшь, потому что деревья и кусты в лесной чащобе, предстают в сонной неподвижности скукожившегося зимнего дня, но стоит поднять взгляд к верхушкам деревьев, то легко углядишь, как их гнёт и треплет верховой ветер, порождая гул и шум.

Шел я медленно, сворачивал с дорожки, если видел что-то интересное. Вот так сфотографировал на валежине гриб-паразит ирпекс молочно-белый (Milk-white Toothed Polypore), название которого я определил с помощью программы iNaturalist в своем телефоне. С первого взгляда можно подумать, что на валежину кто-то пролил густую сметану, а со второго становится понятным, что это плотная белая плёнка, крепко приросшая к древесине.

Через несколько шагов после встречи с ирпексом, мой взгляд привлекли торчащие из боковины ствола давно упавшего большого дерева тесные ряды Церрены одноцветной. Эти грибы были похожи на кривые источенные, наползающие друг на друга зубы, неведомым образом выросшие в столь неподходящем месте. Сходство с зубами усиливал их легко заметный зеленоватый оттенок, указывая на то, что они не только источенные, но ещё и гнилые.

По-английски этот гриб называется Mossy Maze Polypore, что можно перевести, как “покрытый мхом трутовик”. Именно этим обстоятельством объясняется их странный цвет. Получилась некая этажерка: грибы выросли на гниющем стволе, а на них поселился мох.

Выглядели они довольно необычно, и в тот момент, когда я собрался их заснять, мимо меня, но где-то в стороне, опять прокатил длинный “железнодорожный состав”.

Я знал, что у подножия холма, по боку которого я бродил, расположен довольно большой пруд. И прямо по его берегу проходит железная дорога, а параллельно ей - автодорожная магистраль. “Может действительно сегодня там вдруг один за другим стали проходить поезда, - подумалось мне, - хотя обычно там проезжает всего несколько составов в сутки”.

Не очень в это веря, я повернул назад и вышел на короткую улочку, круто спускающуюся к железной дороге и пруду. Её недавно заново заасфальтировали и еще не успели убрать с обочины старую, проржавевшую, водоотводную гофрированную трубу из толстой жести, извлеченную из земли при ремонте дороги. Её длинный кусок, обращённый наружу вывернутой внутренней светлой, пластмассовой стороной, издали можно было принять за сохранившиеся рёбра гигантского питона, неведомо когда и как приползшего в наши края.

Не задерживаясь около “останков” этой змеи, вышел я к железной дороге. Как и ожидалось, поезда не носились по ней один за другим. Но к моему удивлению, пруд оказался покрытым ледяной коркой, несмотря на то, что минусовая температура, едва переваливавшая за нулевую отметку, держалась всего пару дней. Прошёлся немного вдоль берега пруда по деревянным шпалам и нашёл там ржавый железный костыль. Подобрал его, чтобы показать своим внукам. Пока шел назад, вспомнил про золотой костыль, который был вбит на торжественной церемонии в день завершения строительства Первой Трансконтинентальной железной дороги США.

Мне тут же захотелось освежить в памяти историю этого знаменательного события, породившего, помимо прочего, выражение “вбить золотой костыль”, которое иногда используют, говоря о завершении какого-нибудь важного дела.

Вернувшись домой, заглянул во всезнающий Google и вычитал много интересного. Оказывается идея церемонии в честь завершения грандиозной стройки принадлежала Дэвиду Хьюзу - финансисту и предпринимателю из Сан-Франциско.

Перед её началом два паровоза, принадлежавшие встретившимся компаниям Юнион Пасифик и Централ Пасифик, были поставлены друг напротив друга.

При большом скоплении народа, в первую очередь строителей дороги, в местечке Промонтори-Пойнт в штате Юта была уложена Последняя шпала из полированного калифорнийского лавра. После этого в неё вбили железный костыль от Аризоны, серебряный от Невады и сделанный низкопробного золота от Сан-Франциско. А в заключение глава Южной тихоокеанской железной дороги Леланд Стэнфорд вбил последний, четвертый действительно Золотой костыль. Он был изготовлен по специальному заказу и на всех его четырех сторонах были выгравированы надписи. На одной были указаны даты начала и окончания стройки - 8 января 1863 - 8 мая 1869. На двух других перечислены имена руководителей стройки, директоров и президентов железнодорожных компаний. На первом месте там стояло имя Леланда Стэнфорда. На четвертой стороне костыля было имя автора идеи церемонии и дарителя этого костыля - Дэвида Хьюза с такими его словами: “Да хранит Господь единство нашей страны, как эта дорога соединяет два величайших океана в мире”. Понять Хьюза можно, ведь только совсем недавно в США закончилась кровопролитная Гражданская война, возникшая из-за желания южных штатов отделиться от северных.

Кстати, Дэвид Хьюз был родственником Леланда Стэнфорда - железнодорожного магната, губернатора Калифорнии в 1862-63 годах и сенатора США, так как их жены были родными сёстрами.

Точности ради следует упомянуть, что Золотой костыль был вбит не восьмого января, как на нем указано, а десятого, так как церемония была отложена на пару дней из-за плохой погоды.
После окончания церемонии шпала и костыли были заменены на обычные, а удаленные, ставшие историческими, были впоследствии переданы на хранение в музей знаменитого на весь мир Стэнфордского университета, который был основан тем же Леландом Стэнфордом в память о своем единственном, рано умершем сыне.

Вооружившись этими знаниями, я показал костыль своим внукам и спросил, что это за штука. Моя девятилетняя внучка, слегка задумавшись, быстро заявила мне, что это огромный гвоздь, но куда его вбивают ни она, ни её двенадцатилетний брат сказать не смогли. И тогда я блеснул перед ними своими познаниями. Им понравилось.

В завершение своего очерка, думаю, стоит упомянуть о том, что строительство Трансконтинентальной железной дороги США побудило русского царя Александра III издать в 1891 году указ о строительстве Великого сибирского пути, соединившего европейскую часть России с крупнейшими сибирскими и дальневосточными городами. Так что не только дурной пример заразителен, но иногда и хороший тоже.

1

Yefim Karpman says:
Февраль 7, 2023 @ 16:03

Как всегда очерк написан очень образно , хорошим литературным языком, и я узнаю новые интересные вещи. Спасибо Боря и жду новых очерков. Ефим.

2

Борис says:
Февраль 7, 2023 @ 16:10

Спасибо, Фима! Буду стараться!

Оставить комментарий

Имя (обязательно)

Почта (не показывается) (обязательно)

Сайт

Notify me of followup comments via e-mail.

Капустный доктор

С конца семидесятых годов прошлого века с небольшим перерывом, когда я работал на кафедре акушерства и гинекологии Ташкентского института усовершенствования врачей, и до самого отъезда в США в середине девяностых, я заведовал организационно-методическим отделом в Республиканском НИИ акушерства и гинекологии Минздрава Узбекской ССР, ни на один день не прекращая при этом работу практического врача-клинициста, включая практику хирурга. В то же время мне часто приходилось ездить в командировки по республике. Я побывал во всех без исключения её областных центрах и очень многих районах.

С кадрами акушеров-гинекологов в Центральных районных больницах была проблема. Подавляющее большинство из них были женщинами, которые как и все сельские жительницы много рожали, и поэтому находились то в дородовом, то в послеродовм отпуске или сидели дома по уходу за детьми. Когда их у тебя минимум четверо и все мал-мала меньше, один из них непременно чем-нибудь да болеет. Так что все должности были укомплектованы, а работать было некому. По этой причине те немногие мужчины, которые выбрали специальность женского врача, были на вес золота. К сожалению, это золото бывало довольно низкой пробы.

Знавал я одного такого районного акушера-гинеколога, бывшего там единственным специалистом в этой области, хотя слово специалист следовало бы взять в кавычки из-за его малограмотности и просто бестолковости.

Я бывал в том районе не раз, и однажды он пригласил меня к себе домой. Жил он в собственном доме в колхозе с женой-домохозяйкой и четырьмя детьми. В это время в республике стали проводить аттестацию врачей для назначения им категории. От категории зависел размер зарплаты, и он очень нервничал, так как боялся вообще не пройти собеседование. Беда была в том, что будучи в общем-то неплохим человеком, добрым малым, он волею судеб оказался не на своём месте.

У него был хороший дом, окружённый тенистым садом из урючин и персиковых деревьев, через который бежал арык, а навес над входом был увит виноградной лозой. За дастарханом он разоткровенничался, сказал, что у них в семье есть разные специалисты. Один из братьев главный агроном, а другой главный бухгалтер в колхозе, а вот он - врач. Все свои. А потом поведал, что основной свой доход он получает с надела земли, который ему выделил колхоз, что было совсем неудивительно, учитывая те деньги, которые тогда государство платило врачам. На своём земельном участке он выращивал капусту.

Была весна и как раз подошло время сбора урожая весенней капусты, организацией которого он был озабочен, так как помимо её уборки предстяло организовать транспорт для её вывоза и последующей продажи. И тут он предложил мне посмотреть на его капустное поле. Мне было интересно, я согласился, и мы поехали на его машине.

Поле находилось совсем недалеко от его дома. Столько капусты за один раз я не видел больше никогда. Ровными, почти нескончаемыми рядами из земли торчали зеленые головы, выглядывавшие из зеленых же воротников, чем-то похожих на те, что носили испанские гранды в XVI веке. Эти воротники получили название “мельничные колеса”, в них очень неудобно было есть и трудно поворачивать голову, но они придавали их обладателям величественно-надменный вид. Именно с таким видом, как мне показалось, уставились на меня капустные кочаны. Урожай явно был очень хорош. А мой акушер-гинеколог, явно гордясь своей плантацией, со знанием дела принялся мне объяснять, как надо правильно возделывать капусту, как и чем удобрять, когда поливать, как бороться с вредителями и когда, наконец, её убирать. Мне стало понятно, что вот здесь он профи, тут он на своем месте.

И я вспомнил про римского императора Диоклетиана, который на старости лет добровольно удалился от власти и занялся огородничеством. А когда к нему приехали гонцы из Рима, чтобы уговорить его вернуться во власть, так как после его ухода там все пошло наперекосяк, он отказался, пригласив их посмотреть какую чудесную капусту он вырастил на своем огороде.

Нашему доктору мысль бросить медицину и целиком посвятить свою жизнь выращиванию капусты никогда в голову не приходила, да и заменить его всё равно было некем.

Политинформация

В январе 1953 года, когда в газете «Правда» была опубликована статья под названием “Подлые шпионы и убийцы под маской профессоров-врачей”, я был учеником восьмого класса школы десятилетки в Новосибирске.

Среди «убийц в белых халатах» преобладали еврейские фамилии и тогда же я впервые в жизни узнал о существовании страшной «международной еврейской буржуазно-националистической компании Джойнт», которая и завербовала этих профессоров.

Об этих «врачах-отравителях» постоянно трубили по местному радио и писали газеты. Слушать и читать это было крайне неприятно. К тому времени мне уже достаточно давно было известно, что я жид и по этой причине не раз был я бит превосходящими силами противника в уличных драках.

В те годы в каждом классе еженедельно проводилась политинформация, которую по очереди готовили и проводили сами ученики.

В этот раз политинформацию нашей классной руководительницей было поручено проводить мне. Отказаться я не мог, и мне пришлось перечислить фамилии всех профессоров, но после этого я уцепился за профессора Виноградова, одного из немногих людей с русской фамилией среди сонма еврейских. Воздал должное и бдительной Лидии Тимашук, разоблачившей банду вредителей, проникших в Кремлевские чертоги.

До сих пор помню тягостное ощущение с неделю преследовавшее меня после этой политинформации. Тем более, что кое-что этому ещё более поспособствовало.

На следующее утро после своего доклада пошёл я в школу. Здесь нужно сказать, что в те дни как раз около неё ремонтировали проезжую часть улицы. Вся дорога была покрыта крупным гравием. И вот почти у самой школы ко мне привязался незнакомый парень, но явно какой-то старшеклассник, стал кричать, что я жид, а потом схватил камень с дороги и швырнул его в меня. Камень рассек мне бровь, кровь моментально залила пол-лица. Еще недостаточно окрепший кандидат в погромщики, видимо, не ожидал такого эффекта от своего поступка, и бросился наутёк.

А я прижав рану рукой, побежал домой. Но на полпути меня увидела бабушка Юры Кравцова, дом которого стоял в конце улицы, на которой стояла школа. Юра был на год старше меня, но мы с ним дружили, вместе ходили на спектакли в оперный театр, и я много раз бывал у него дома.

Бабушка заохала, втащила меня к себе в дом, помогла мне умыться, намазала рану йодом и перевязала голову. В таком виде я и явился домой, перепугав маму.

В скором времени мы получили письмо из Перми от тёти Тамары - папиной сестры. Её уволили с работы в мединституте, где она была доцентом на кафедре микробиологии.

А в марте помер Сталин, дело врачей закрыли, всех профессоров реабилитировали из-за отсутствия состава преступления и восстановили на работе, хотя, к сожалению, не все вернулись живыми из застенков сталинского НКВД, где их пытали и мучили.

Тетя Тамара вернулась на свою прежнюю работу в Пермском мединституте.

У «героини» и разоблачительницы сионистского заговора Тимашук отобрали орден Ленина.

А у меня рана благополучно зажила, оставив лишь небольшой шрам, который практически невидим из-за волос на брови. Точно так же, как невидимы шрамы на душе после всех этих событий. Но они существуют до сих пор.

Шкет

Когда я учился в девятом классе, мои одноклассники один за другим начали получать паспорта. Получил паспорт и я. В соответствии с советским законодательством подросток, достигший шестнадцатилетнего возраста имел право на получение этого документа.

Одним из моих одноклассников был Эдик Эшкенази. Однако по имени его почти никто не звал. К нему прочно прилепилась кличка Шкет. Он был маленького роста, худенький, черноволосый, неуклюжий, с типично еврейской внешностью, да ещё и отличник. В общем Шкет да и только. В этой кличке, думаю, вряд ли был антисемитский душок, скорее некоторая пренебрежительность из-за его малого роста, худобы и неуклюжести.

Я никогда не звал его Шкетом. Для меня он был Эдиком. Мы не были друзьями, но одно время часто общались после уроков по дороге домой. У нас находились темы для разговоров, мы испытывали какую-то симпатию друг к другу, чувствуя себя соплеменниками.

И вот однажды, когда мы вдвоём шли домой, Эдик достал из кармана свой новенький паспорт и с радостной улыбкой показал его мне, раскрыв на первой странице. И я с удивлением обнаружил, что передо мной стоит грузин Эдуард Эшкенадзе. Истолковав по-своему мое явное удивление и даже некоторую растерянность, Эдик объяснил мне, что его мама каким-то образом договорилась в паспортном столе, чтобы ему изменили пару буковок в фамилии, а заодно и национальность. К сожалению, я не знал тогда анекдота о том, что бьют-то по морде, а не по паспорту. Знал бы - непременно рассказал.

С тех пор я тоже стал звать его Шкетом. И домой вместе мы уже не ходили.

А время летело. Мы окончили девятый, а затем и десятый класс. И вот на торжественном собрании в присутствии выпускников всех десятых классов директор школы после поздравительной речи перед выдачей аттестатов зрелости огласил имена золотых и серебряных медалистов. При этом добавил, что аттестаты будут выданы всем, кроме медалистов, так как для них аттестаты и медали ещё не готовы и за ними нужно будет придти в школу на следующий день. Тут нужно сказать, что среди пяти золотых медалистов оказалось четыре еврея, в том числе Эдик и я.

Я пришел после собрания домой и сообщил радостную новость родителям. Жили мы в коммунальном доме, где все соседи знали почти всё друг о друге, так что эту новость сразу же узнали все. Меня поздравляли.

Когда на следующий день мы пришли за аттестатами и медалями, мне и Эдику сообщили, что нам медали не дали. Причину отказа Эдику я не знаю, а мне отказали потому, что поставили четверки по русскому языку и литературе. А это были мои любимые предметы, тогда я был частым автором школьной стенгазеты. Видимо в ГорОНО (Городской Отдел Народного Образования), решили, что четыре еврея из пяти золотых медалистов это явный перебор. При этом «грузинская» фамилия Эдика никого в заблуждение не ввела.

Я забрал свой Аттестат зрелости с двумя четверками и ушёл. Самое неприятное было не это, а то, что теперь надо было объяснять соседям, почему мне медаль не дали.

Эдик тоже ушёл, но в ГорОНО пришла его мама и устроила там скандал. В результате Эдику дали серебряную медаль.

Мои родители никуда не ходили. С медалью я мог бы поступить в институт без вступительных экзаменов, но теперь мне пришлось позаниматься летом вместо того, чтобы бы беззаботно почитывать художественную литературу.

Я подал документы в мединститут, благополучно сдал экзамены, набрав баллов больше необходимого минимума и был принят на первый курс.

Однако и институт я окончил без красного диплома, хотя для его получения мне оставалось лишь сдать госэкзамены на пятерки. Но меня почему-то невзлюбил преподаватель кафедры истории партии и научного коммунизма. А первым в перечне госэкзаменов шёл именно этот совершенно необходимый будущему врачу предмет.

И я его завалил, получив четверку. После этого я махнул на всё рукой и сдал на хорошо и все остальные экзамены кроме акушерства и гинекологии, на котором получил пятерку. А потом 32 года отработал до эмиграции в США акушером-гинекологом, завершив свою карьеру врача руководителем одного из отделов в республиканском НИИ акушерства и гинекологии в Ташкенте доктором медицинских наук.

Да, и ещё пара слов о Шкете. Думаю, в семидесятых годах, когда у евреев вдруг появилась возможность эмигрировать из СССР в Израиль и стали шутить, что еврей - это не национальность, а средство передвижения, его маме или ему самому повторно пришлось искать ходы и выходы, чтобы теперь уже из грузина опять превратиться в «эшкеназского» еврея.