Находки на блошином рынке

Четверг, Декабрь 25, 2014

Я уже признавался однажды, что люблю ходить на блошиные рынки. К сожалению, зачастую там сидят торговцы, которые предлагают современную самодельную бижутерию, не ношеную, но немодную одежду и обувь и многое подобное. Однако иногда там можно увидеть действительно старые и интересные вещи.

Так случилось в один из последних ноябрьских дней, когда несмотря на пасмурную и холодную погоду, поехал я на флимаркет. Людей было немного. Продавцы зябко ежились около своих товаров, разложенных прямо на широком тротуаре.

И вот там я увидел старую, непрезентабельную, деревянную рамку, где под стеклом к картонной подложке были приклеены 10 фотографий, явно сделанных еще в царской России. Такие семейные подборки можно было видеть, висящими на стене в крестьянских избах, да и в городских квартирах у рабочего люда. Сзади рамка была прикрыта не обычной картонкой, как это делается сейчас, а широкой тонкой деревянной дощечкой. Вот эта дощечка меня, что называется проняла, и я купил рамку с фотографиями. Продавцом оказался американец. Как она к нему попала, я не спросил, хотя теперь думаю, что зря. Заодно приобрел у него еще и одну старую открытку, о которой расскажу позже.

Теперь, думаю, самое время объяснить, почему на меня так подействовала деревянная дощечка. Точно такой же была прикрыта рамка, в которой долгие годы висела у нас дома на стене большая семейная, сделанная в 1911 году в Красноярске в ателье Фрейды Давидовны Лухтанской, фотография моего прадеда Аврума Ланиса. Она досталась мне от моего отца. На этом групповом портрете были запечатлены сам Аврум и его жена Итта с их четырьмя сыновьями и двумя дочерьми с мужьями. Там же незримо присутствует и мой отец, потому что моя бабушка - старшая дочь Аврума и Итты, была беременна.
Семейная фотография моего прадеда Аврума Ланиса
В Америку я прилетел с женой, двумя детьми и пятью чемоданами. И это было всё. Поэтому, готовясь к отъезду, мы вынуждены были очень придирчиво выбирать то, что возьмем с собой. И как, наверное, это было у очень многих, привезли не то, что надо было привезти, и оставили то, что следовало сохранить и взять с собой. Хорошо помню, как я, вытаскивая семейную фотографию своего прадеда из рамки, был удивлен, обнаружив сзади дощечку, а не картонку. И несмотря на это, рамка вместе со стеклом и дощечкой была выброшена на мусорку, о чем сейчас я очень жалею. Можно ведь было избавиться от стекла, а старинную, хоть и слегка облупленную, рамку привезти. Нашлось бы для нее место в чемодане. Но поздно после драки махать кулаками.

Фотографии же, купленные мною на барахолке, были стандартного, небольшого, примерно 6 на 9 см, размера, такого, который соответствовал тогда понятию Carte de visit или визит-портрет. Каждый снимок цвета сепия был наклеен на картонную основу, на которой витиеватым шрифтом была указана фамилия мастера и название города, где располагалась фотография. На обороте каждой картонки, обычно украшенной разными виньетками, сообщались более подробные сведения о фото-салоне, изображались медали, которыми он был награжден. Вобщем это была рекламная картинка. К сожалению, все приобретенные мною фото были приклеены к подложке канцелярским клеем, который за прошедшие годы просто окаменел, и я не смог без некоторых потерь отделить от нее снимки.

Подобную старую фотографию, но большего размера (9 на 12 см) я помню с детства. Она хранится в нашем семейном архиве. На ней запечатлены мои дедушка и бабушка, заснятые в 1906 году вскоре после свадьбы. Этот снимок был сделан в Красноярске в фотографии И.Упаткина.
Фотография моих дедушки и бабушки, сделанная в 1906 году в фотоателье И.Упаткина
Ни один из десятка купленных мною снимков не подписан. Так что имена людей, на них запечатленных, мне неизвестны. В большинстве это портреты молодых мужчин в цивильной одежде и женщин в нарядных платьях. Только на одном заснята, по всей видимости, семейная пара, и еще на двух изображены молодые люди в военном обмундировании.
Оборотная сторона фотографии
Большинство снимков было сделано в фотографии Натальи Викторовны Краевской, существовавшей с 1880 года в городе Балта Подольской губернии. На этом основании можно предположить, что и вся подборка висела когда-то на стене в доме у жителя этого города. Потом он или его потомки эмигрировали в Соединенные Штаты, захватив с собой эту семейную реликвию.
Оборотная сторона снимков, сделанных в фотографии Наталии Краевской
Три фотопортрета были сделаны в Кишиневе: два в фотоателье Семена Моисеевича Ленкера и один у Павла Моисеевича Кондрацкого.
Молодая женщина. Снимок сделан в Кишеневе, в фотографии Семена Ленкера
Наконец, еще один снимок был сделан в фотоателье Луиса Клебановского, работавшего в городе Радом на территории Царства Польского.
Снимок трех мужчин, сделанный в Радоме на территории Царства Польского в фотоателье Луиса Клебановского
Эта фотография, на мой взгляд, самая интересная из всех приобретенных мною. На ней запечатлены трое молодых мужчин, на одном из которых надета шинель, а двое других одеты в форму русских ополченцев времен Первой мировой войны. Интересно, что у одного из-за застежки на боку кителя выглядывает цепочка, а у другого ее не видно или просто нет. Никакого объяснения того, что она означает, я не нашел. Может у одного из ополченцев были карманные часы на цепочке, и он ее выставил напоказ. А может это какой-то знак различия? Если кто-то из читателей подскажет, буду признателен.

До революции в Российской империи, включавшей в себя Великое княжество Финляндия и Царство Польское существовали сотни фотоателье, обширный список которых можно найти на сайте http://www.rusalbom.ru/foto-atelie.html. В его составлении принимали участие многие коллекционеры и специалисты, так что собирание старых фотографий является увлекательным делом, позволяющим почувствовать аромат давно ушедшего времени. Хороший набор таких снимков может помочь его обладателю проследить историю фотопортрета, а также способен показать во что одевались и что считали модным наши предки.

Вглядываясь в лица молодых, совершенно незакомых мне людей, которых наверняка уже нет с нами, я пытался представить о чем они думали и мечтали в свое время. Мои фантазии увели меня далеко. Я будто совершил путешествие во времени. Вобщем мне было интересно. А из списка на интернете я узнал полные имена хозяев и мастеров, работавших в фотоателье, потому что на снимках указывалась только фамилия и первая буква имени.

Теперь можно вспомнить про старую, черно-белую открытку, о которой я упомянул вначале. На ней изображена конная повозка на одной из улиц швейцарского городка Винтертур, находящемся в кантоне Цюрих, где население в основном говорит по-немецки. Надпись на открытке, а по сути - фотографии, тоже была сделана на немецком языке.
Пожарная повозка в швейцарском городе Винтертур
Вертя открытку в руках, я подумал, что на ней изображена чистенькая немецкая ассенизационная повозка позапрошлого века. И тут мне вспомнилось, как во двор нашего новосибирского дома, в котором жило четырнадцать семей, приезжали ассенизаторы, чтобы вычистить помойную яму. Происходило это в послевоенные годы, когда мне было лет семь-восемь. Вонючая выгребная яма, служившая расплодником для мух, располагалась прямо под окном каморки, в которой жил наш сосед Роман Стариков с женой, дочерью Катей и сыном Ванюркой. Этого Ванюрку я никогда не видел, знал только, то он сильно болеет, отчего и умер. А Катька была старше нашей соседской детворы лет на десять, но иногда выходила во двор на танцы под патефон. Катька была доброй, рыжей, некрасивой толстушкой небольшого роста с широким носом картошкой и рыхлой сальной кожей на лице. Как они жили в одной комнате, в которой нельзя было открыть окно, я тогда не задумывался.

Роман работал сторожем в женской консультации, одноэтажное здание которой располагалось рядом с нашим домом. Вечером он выходил из своей комнаты с большой подушкой подмышкой и отправлялся “трудиться”. Что он там сторожил и охранял - тайна за семью печатями.
Памятник ассенизационному возку, воссозданному по дореволюционным документам и фотографиям. Вологда.
Так вот, когда ассенизаторы принялись за работу, в нашем дворе, итак не отличавшемся чистотой воздуха, поднялась страшная вонь, быстро захватившая всю округу. Как мне помнится, работали двое мужиков, одетых в жесткие брезентовые робы. Один был уже в возрасте, а другой - молодой. Так вот именно он был черпарем, орудуя чем-то похожим на ведро, прикрепленное к длинному шесту и передавая добытое пожилому, который, получается, был на подхвате. Он опрастывал черпак в большую деревянную бочку, установленную на телеге, в которую была запряжена понурая лошаденка. Работа эта была полегче, чем у черпаря, и хотя он стоял на подхвате, явно был главным в этой команде. Так мне тогда казалось.

Придя домой и погуляв по интернету, я нашел фото памятника ассенизационной повозке, установленный в Вологде. Оказывается есть и такой. Не правда ли он очень похож на изображение на моей открытке? Однако, я со своим предположением ошибся. Отыскав дома перевод слова “spritzenwagen”, я узнал, что на ней запечатлен пожарник.

Что же касается вологодского памятника, то это, конечно, сильно идеализированный образ. В моей памяти ассенизационный обоз остался чем-то невероятно грязным и черзвычайно вонючим.

1
2
3
4
5
6

Оставить комментарий

O.o teeth mrgreen neutral -) roll twisted evil crycry cry oops razz mad lol cool -? shock eek sad smile grin