Клуб искусств и Дом актёра

Среда, Июнь 17, 2015

В первой декаде июня в рамках 13-го ежегодного фестиваля “Наше наследие” в манхэттенской Gregg Gallery, расположенной по адресу 15 Gramercy Park South, прошла выставка под названием: “The Memory of Time & Space: Russian-American Women Artists in Dialogue - Yelena Lezhen & Anya Rubin”. Обе художницы, участвовавшие в художественном диалоге, родом из бывшего СССР.

Отправился я в галерею за день до закрытия выставки и оказался там единственным посетителем. Мимо по коридору шмыгали туда-сюда какие-то озабоченные люди, не обращавшие на меня никакого внимания.

В первом зале были выставлены работы Елены Лежен. Она представила абстрактные картины, исполненные на черной бумаге в смешанной технике пером и акриловыми красками. Получились странные расплывчатые образы, которые родились где-то в подсознаии, а потом, может даже вопреки воле художницы, выплеснулись на бумагу. Загадочно и красиво.
"A Frame of Mind (triptych)" by Yelena Lezhen

Birds and People by Elena Lezhen
Соседний зал был отдан работам Ани Рубиной. Она пишет картины маслом, но часто делает это так, что зрителю кажется будто перед ним находится фотография в цифровом исполнении, пропущенная через фотошоп. Еще она создает многоцветные пейзажи на полупрозрачной полиэфирной пленке, которую помещает в световой короб. Такие подсвеченные картины выглядят очень привлекательно, ярко и нарядно. Вообще Аня Рубин тяготеет в своем творчестве к современным технологиям, стремясь шагать в ногу с достижениями хай-тека в применении к изобразительному искусству.
"Only I can see" by Anya Rubin

Hawk by Anya Rubin
Выставка мне понравилась, но если диалог и состоялся, то каждая художница, по-моему, осталась при своем мнении.

Выйдя после осмотра картин на улицу, я остановился перед старинным зданием, в котором расположена Gregg Gallery и тут, пожалуй, началось самое интересное. Неожиданно для себя я обнаружил, что этот особняк является официально признанной национальной исторической достопримечательностью. Об этом свидетельствовала табличка на его стене. Когда я шел в галерею, у меня была цель увидеть выставку, поэтому на табличку, промелькнувшую у меня перед глазами, я не обратил никакого внимания. Так, вероятно, бывает и с другими людьми. Когда мы имеем конкретную цель, то часто не замечаем вокруг ничего другого, не менее важного и интересного.

Теперь же я увидел на особняке и другие таблички. Одна из них гласила, что в нем базируется Национальный клуб искусств, основанный еще в 1898 году, и среди его первых членов были такие знаменитости, как художники Роберт Генри и Фредерик Ремингтон, один из наиболее известных американских скульпторов Дэниэл Честер Френч, президенты США Вудро Вильсон и Теодор Рузвельт.
Терракотовые барельефы писателей на фасаде здания Клуба Искусств
Кстати, в художественной школе, основанной Робертом Генри, обучались многие, ставшие впоследствии известными, художники, в том числе сын Шолом-Алейхема Норман Рэбен (Norman Raeben).

Нынешнее здание, когда-то состояло из двух частных домов, но в начале 1870-х годов они были приобретены губернатором штата Нью-Йорк Сэмюэлем Тилденом и полностью перестроены по проекту знаменитого архитектора Фредерика Во, одного из создателей Центрального парка. С.Тилден жил в этом доме до самой своей кончины, а затем в 1906 году оно было выкуплено Национальным клубом искусств.

Несколько в стороне от входа на фасадной стене этого особняка расположено панно с барельефами самых выдающихся писателей и драматургов, повлиявших на развитие мировой литературы.

Сделав несколько снимков этого здания, я стал приглядываться и к другим. Далеко идти не пришлось, потому что соседний особняк тоже оказался исторической достопримечательностью. Причем он заинтересовал меня даже больше первого своими архитектурными деталями. Особенно привлекательным мне показался вход в это здание, украшенный оригинальными, коваными решетками и старинными газовыми фонарями. Я решил сфотографировать понравившиеся мне симпатичные украшения особняка.
Вход в The Players
И тут ко мне подошел, опираясь на тросточку, пожилой мужчина семитской внешности со следами, как говорят, былой красоты на лице. Спросил, не может ли мне чем-то помочь. Я сказал, что просто мне интересно рассматривать очень красивые и оригинальные украшения над входом в дом.

Это здание является национальной достопримечательностью, - сказал мужчина.
Да, я это прочитал на табличке у входа.
Кстати, оно принадлежало актеру Буту.
Неужели тому самому, что застрелил президента Линкольна? - поразился я.
Нет, его родному брату Эдвину, - улыбнулся произведенному эффекту мой неожиданный собеседник. Я живу в этом доме. Здесь много актеров живет - добавил он.
Вам повезло жить в таком историческом доме. А когда он был построен?
Где-то в первой половине позапрошлого века. А вы откуда, - спросил он меня, услышав мой акцент.
Из России, - ответил я, не вдаваясь в подробности, - но живу здесь, в Бруклине.
На Брайтоне? Нет, на Шипсхэдбее, слышали?
Да, конечно, я сам родом из Бруклина, - улыбнулся он.
Вы тоже актёр? - спросил я.
Нет.
Художник? - не знаю почему предположил я.
Можно и так сказать.
Сценограф? - продолжил гадать я, считая, что рядом с актерами должен жить человек как-то связанный с театром.
Да, - с некоторым удивлением ответил он. Вы много знаете.
Из прирожденной скромности я не стал с ним спорить. А он раскланялся и зашел в подъезд.

Я же принялся фотографировать и внимательно рассматривать дом с такой необычной историей. Если бы не эта встреча, я бы ушел, не обратив на него особого внимания. В Манхэттене полно зданий, объявленных памятниками архитектуры или историческими достопримечательностями.

Вход в этот особняк увенчан кованой короной, главным, сущностным пунктом которой является круг, образованный лучами, исходящими из античных театральных масок комедии и трагедии, расположенных к его середине.
Кованая решетка с масками над входом
Над самим входом развевается большой вишневого цвета флаг с изображенными в его центре теми же античными театральными масками и написанным под ними большими буквами названием этого памятника архитектуры и истории “The Players”, то есть в точном переводе “Актёры”, а по смыслу “Дом Актёра”.

Этот клуб был организован в конце 80-х годов позапрошлого века владельцем здания известным в те времена актером Эдвином Бутом, прославившимся исполнением ролей в произведениях Шекспира. Целью клуба было наладить общение актеров с известными людьми других креативных профессий - изобретателями, успешными бизнесменами, художниками, писателями, политиками и учеными. В числе его членов были такие выдающиеся люди, как Марк Твен, Никола Тесла, актер, драматург, режиссер и композитор Джордж Коэн, Грегори Пек, Лайза Минелли, лауреат Нобелевской премии по литературе, драматург Юджин О’Нил, обладатель премий “Тони”, “Эмми” и “Оскар” Эли Воллах, обладатель четырех “Золотых Глобусов” и “Эмми” актер Питер О’Тул и многие, многие другие знаменитости.

“The Players Club” существует по сей день. Вроде бы ничего необычного, однако меня все же удивила судьба его основателя Эдвина Бута. Я не мог забыть, что он был родным братом убийцы президента Соединенных Штатов Авраама Линкольна. Но его имущество почему-то не конфисковали, самого его не расстреляли, или по меньшей мере не отправили на вечное поселение за полярный круг на Аляску, как это было бы непеременно сделано, случись нечто подобное в сталинском Советском Союзе. Правда, Аляску заменили бы на Сибирь.
Получается, что здесь принцип “сын за отца или брат за брата не отвечает” работал с давних времен. Не то, что в сталинском СССР, когда слова эти произносились, а на деле членов семьи “врагов народа”, включая маленьких детей, всячески гнобили и мучили. Был даже такой термин ЧСИР - член семьи изменника родины, куда были включены жены и дети осужденного, причем в подавляющем большинстве случаев совершенно невинного человека. Репрессировали с одинаковой жестокостью и тех, и других.

Поневоле подумаешь, как замечательно, что на Земле есть Соединенные Штаты Америки, где свобода и принципы справедливости соблюдаются на деле, а не на словах (оговорюсь - почти всегда, ибо идеал не достижим).

Оставить комментарий

O.o teeth mrgreen neutral -) roll twisted evil crycry cry oops razz mad lol cool -? shock eek sad smile grin

Катушки, барабаны и нога солдата Урфина Джюса

Понедельник, Июнь 1, 2015

В соответствии с уже достаточно давней традицией в разных местах нашего города постоянно проходит множество выставок произведений скульпторов и художников под открытым небом. Практически на регулярной основе такие экспозиции проводятся в Манхэттене, и длятся они обычно довольно долго: от нескольких месяцев до года. Зачастую там демонстрируются весьма оригинальные композиции и инсталляции, и я специально езжу туда, чтобы их посмотреть. Тем более, что всегда можно подгадать так, чтобы и погода была хорошая и настроение соответствующее, да и спешить никуда не надо было. А иногда можно и совместить приятное с полезным, и пройти несколько блоков от места деловой встречи до ближайшей выставки, которая открыта круглые сутки семь дней в неделю, и за осмотр которой не надо платить ни цента.

Вот так недавно прогулялся я к Doris Freedman Plaza, расположенной у юго-восточного входа в Центральный парк, чтобы посмотреть на инсталляцию “Desire Lines”, автором которой является живущая в Париже Татьяна Труве (Tatiana Trouve).

Я увидел там три большущие металлические станины, на оси которых были надеты разного размера и диаметра деревянные барабаны или катушки с накрученными на них разноцветными канатами. Выглядело все это странновато, но в то же время и обыденно. Обойдя вокруг увешанных катушками станин, я подумал, что они вполне могли бы находиться в отделе готовой продукции какого-нибудь кабельно-канатного завода. Вот там им было бы самое место. Но по странному недоразумению их извлекли со склада и поставили прямо в центре города.
Одна из станин с катушками, созданная Татьяной Труве
Для того чтобы понять замысел автора, я прочитал краткое описание этой инсталляции. Впервые получив возможность выставить свою работу в Нью-Йорке, Труве решила как-то привязать ее к Центральному парку. И она посмотрела на многочисленные дорожки, пересекающие в разных направлениях всю территорию этой городской достопримечательности, как на систему кровеносных сосудов живого существа. При этом она обратила внимание на то, что практически в любую точку парка можно попасть разными путями. Всё зависит от индивидуального выбора каждого человека.

Приняв за основу существующую карту Центрального парка, она выделила на ней 212 просек, дорожек и аллей и вычислила длину каждой из них. Это были, как уединенные тропинки, самая короткая из которых протянулась всего на 60 футов, так и крупные магистрали длиною в четыре мили. А затем преобразовала свои вычисления в трехмерные формы, построив три крупномасштабные станины, на оси которых водрузила 212 разного размера катушек в соответствии с числом дорожек в парке. На каждую катушку были намотаны разного цвета канаты, длина которых соответствовала длине той или иной конкретной дорожки. Название каждой из них она указала на металлических полосках, укрепленных на ребре одного из ограничителей соответствующей катушки.
Станины с катушками, созданные Татьяной Труве
В этой идее есть, на мой взгляд, какая-то изюминка. Жаль только, что без специального пояснения ее вряд ли можно углядеть. Хотя может как раз именно в этом и заключался замысел автора? Озадачить и заставить зрителя искать в увиденном скрытый смысл?

В Европе Татьяна Труве за свои произведения удостоилась двух престижных премий, ее работы приобретены частными коллекционерами и музеем Жоржа Помпиду в Париже.

Когда я уже уходил от этих штуковин с катушками и бобинами, мне вдруг вспомнился гигантский ткацкий цех на Ташкентском текстильном комбинате, куда я ходил читать лекции по линии общества “Знание”. Помню, меня поразили масштабы этого цеха, но еще больше - постоянный сильный шум от работающих ткацких станков, не позволявший нормально разговаривать, и невероятная запыленность воздуха. Вокруг носились мириады хлопковых пылинок, из-за которых было трудно дышать, и в этом бедламе перебегали от станка к станку совсем молодые женшины, просто девчонки, приехавшие в город из дальних кишлаков. Не удивительно, что текучесть кадров на этом предприятии советской легкой промышленности была очень велика. На текстилькомбинат всегда требовались работницы, которым в случае необходимости предоставлялось общежитие. Вот приезжие колхозницы и шли в ткачихи на маленькую зарплату, но за койку в общежитии.
Путевка  лектора от общества "Знание" Узбекской ССР
Как это часто бывает, одно воспоминание потянуло за собой другое, и у меня в памяти всплыл культовый советский фильм “Светлый путь”, снятый в 1940 году. Там главная героиня Таня Морозова, которую играет Любовь Орлова, из неграмотной домработницы превращается в передовую ткачиху, многостаночницу, стахановку, управляющуюся вместо положенных восьми со ста пятьюдесятью станками.

В основу фильма была положена подлинная история жизни прославленной ткачихи из города Вичуга Евдокии Виноградовой, которая действительно была незаурядной женщиной. И Орлова даже с ней встречалась.

Кстати, в начале войны Дуся Виноградова некоторое время работала в Ташкенте на ткацкой фабрике, которая, возможно, со временем превратилась в тот самый текстилькомбинат, где много позже несколько раз побывал и я.

К сожалению, знаменитая ткачиха умерла в возрасте 48-ми лет от, как сказано в ее биографии, продолжительной болезни легких. Все мои попытки найти точный диагноз ее заболевания не увенчались успехом. Нигде ничего я не нашел. А между тем, одним из профессиональных заболеваний ткачей является биссиноз - тяжелое заболевание легких, возникающее от длительного вдыхания хлопковой пыли. И я представил себе женщину, которая в течение восьмичасового рабочего дня должна следить за работой полутора сотен ткацких станков в насквозь пропыленном цехе. Но я-то был на фабрике в середине восьмидесятых годов, когда система охраны труда все же была на более высоком уровне, чем в довоенные годы, когда ставила свои рекорды Дуся Виноградова. Вобщем ничего не проходит даром, за все надо платить. Особенно в Советском Союзе в сталинскую эпоху, когда о людях-винтиках думали меньше всего.

Вот такие мысли одолевали меня после осмотра станин, выставленных для всеобщего обозрения Татьяной Труве. Может эта инсталляция не так уж и примитивна, подумалось мне, коль скоро заставляет задуматься о вещах совершенно далеких от протяженности дорожек Центрального парка, выраженной в длине канатов, намотанных на катушки.
Колонна Чжан Ванга
От Doris Freedman Plaza я прошелся пешочком до Trump Tower, где давненько уже не бывал, хотя когда-то, подрабатывая гидом, заводил туда туристов множество раз. Пройдя через это замечательное здание насквозь, можно попасть в просторный атриум, который находится в соседнем небоскребе, где разместилась штаб-квартира IBM. Там можно неплохо перекусить, сидя в тени зарослей бамбука. Именно это я и собирался сделать. Однако, не стану пересказывать меню этого заведения. Это место интересно тем, что там постоянно проводятся выставки произведений современного искусства, которые периодически сменяют одна другую.
Нога солдата Урфина Джюса
В этот раз в атриуме были размещены две большие, метра три в высоту, отполированные до зеркального блеска, абстрактные скульптуры модного китайского мастера Чжан Ванга (Zhan Wang), отлитые из нержавеющей стали. Обе они представляют из себя колоннообразные сооружения с причудливо изрытой вмятинами и выступами поверхностью. Ни одного ровного места. Полировать такие заковыристые штуковины, наверное, было невероятно трудно и утомительно. Но эта работа выполнена отлично. Кажется, что на зеркальные ямки, выбоины и выпячивания обеих колонн наброшены тонкие зеленые накидки отражений соседних зарослей бамбука. Отличаются же эти сооружения друг от друга лишь тем, что одна, более высокая, “колонна” стоит на плоском металлическом диске прямо на полу, а другая, чуть ниже ростом, водружена на стальную, как и она сама, блестящую на солнце подставку, похожую на стоптанный башмак. От этого вся скультура показалась мне похожей на отлитую из стали отломанную ногу деревянного солдата из войска Урфина Джюса. Однако, смеяться рано. Буквально на днях, а именно в марте месяце нынешнего года на всемирной арт-ярмарке в Гонконге подобного рода скульптура Чжан Ванга “Силуэт” была продана за 400 тысяч долларов. Совсем не смешная цена, не правда ли?

1

Оставить комментарий

O.o teeth mrgreen neutral -) roll twisted evil crycry cry oops razz mad lol cool -? shock eek sad smile grin