Две судьбы

Дважды неспеша обойдя блошиный рынок и не обнаружив там ничего интересного для себя, я уже собирался уходить, когда в самый последний момент взгляд мой упал на уголок альбома, выглядывавшего из-под кучи ношеных джинсов, юбок, рубашек, платьев, кофт и легких курток. Всё это хозяйство лежало на тряпице, расстеленой на асфальте. Я наклонился и извлек альбом на свет божий. Оказалось, что он тоненький, всего пятьдесят страниц, и большеформатный, а его бумажная, слегка потрепаная, синенькая, с серым рисунком посередине, обложка оторвана от тетради. На её лицевой стороне значилось, что в этом альбоме из серии “Master draughtsman” собраны рисунки некоего Jossi Stern’a. Об этом художнике я ничего не знал. Альбом был отпечатан в Калифорнии в 1977 году. Я его полистал и решил купить. Внутри были черно-белые репродукции рисунков, сделанных пером и чернилами, некоторые с использованием отмывки.

Сев в машину, я принялся рассматривать альбом более внимательно, так как никуда не торопился. И сразу же к своему приятному удивлению обнаружил, что на внутренней стороне обложки имеется следующая дарственная надпись художника, сделанная зеленым фломастером: “To the Ginsburg’s in friendship”, подпись и дата - 1977. Причем подпись на латинице была продублирована на иврите.

Бегло просмотрев вступительную статью Стефена Лонгстрита, предваряющую страницы с собственно репродукциями, я понял, что держу в руках альбом с рисунками известного израильского художника Джозефа Стерна. Причем выяснилось, что я приобрел второе издание этого альбома, первое вышло в свет в 1974 году. Информация об этом была напечатана на оборотной стороне титульного листа. Но более интересным оказалось то, что к этой стороне бывший владелец альбома приклеил две цветные фотографии Дж.Стерна, сделанные в его мастерской. Как они к нему попали я не знаю, может он был хорошо знаком с художником. Сначала, когда я листал альбом первый раз в толчее блошиного рынка, я подумал, что он так издан. Однако, позже я нашел его на Amazon, и там никаких фотографий не было. Так что это был второй приятный сюрприз.

Дома я легко нашел на Интернете израильского художника Jossi (Joseph) Stern’a. Замечу, что часто вместо Jossi на разных сайтах пишут Yossi. Он родился в маленьком городке на севере Венгрии в 1923 году. В начале Второй мировой войны Йосси семнадцатилетним юношей бежал в Палестину, где немедленно был признан нелегальным иммигрантом, арестован британскими властями и направлен в тюремный лагерь, где провел полгода. Выйдя на свободу, он, как подающий надежды молодой художник, с помощью друзей и благодаря их материальной поддержке был принят на учебу в Академию художеств и прикладного искусства Бецалель в Иерусалиме.

Забегая вперед скажу, что позднее он учился в Королевской Академии художеств в Лондоне, а также в Париже. На протяжении двадцати с лишним лет Дж.Стерн был профессором в Академии художеств и прикладного искусства Бецалель в Иерусалиме, которую сам когда-то окончил.

К началу второй половины сороковых годов прошлого века Дж.Стерн приобрел определенную известность в подмандатной Палестине. Британское управление Палестиной, просуществовавшее чуть более четверти века на основании мандата Лиги наций, закончилось 15 мая 1948 года сразу после провозглашения суверенного Государства Израиль. К тому времени Йосси работал художественным редактором и иллюстратором в официальной газете Хаганы - еврейской, сионистской подпольной организации в Палестине, осуществлявшей защиту еврейских поселений. После образования еврейского государства, Хагана стала основой Армии обороны Израиля.

С удовольствием и специально об этом напоминаю в связи с замечательной датой - семидесятилетием со дня создания свободного и независимого государства Израиль.
В последующие годы Стерн работал в качестве иллюстратора во многих израильских газетах, в том числе, например, в такой известной, как “Едиот Ахронот” (Последние новости).

Помимо этого, он получил признание, как книжный график, замечательный акварелист и рисовальщик, мастер станковой живописи и фотограф.

С первого до последнего дня своей жизни в Израиле Стерн оставался иерусалимцем. Этот вечный город, зажатый между божественным и мирским, был его настоящей любовью. Он мог часами ходить по улицам и переулкам Иерусалима, впитывая в себя ауру этого города, его ароматы и мимолетные настроения. Там он находил героев своих произведений, уличных торговцев и попрошаек, коренных израильтян и новых эмигрантов, людей, стремящихся к Б-гу и бьющихся в трясине земной жизни. А потом дома, в своей мастерской изображал их в присущей только ему манере.

Недаром мэр израильской столицы Тэдди Коллек назвал его “певцом Иерусалима”. Кстати, в газете “Jerusalem Post” в конце 70-х годов была опубликована статья Хаима Шапиро (Haim Shapiro) о благотворительной распродаже хлеба в пользу беженцев из Кампучии, спасавшихся от кровавого режима Пол Пота, в которой принимали участие жены тогдашних премьер-министра Израиля Элиза Бегин и мэра Иерусалима Тамар Коллек. Причем многие иерусалимцы “покупали” у них хлеб и тут же отдавали его назад, чтобы они продали его снова. В этом мероприятии участвовал и Йосси Стерн, который продавал там свои подписанные литографии, а деньги передал в фонд помощи беженцам.

Йосси Стерн был известен далеко за пределами Израиля, хотя у него было мало персональных выставок. Он умер в возрасте 69 лет в 1992 году от инфаркта.

Как было написано в некрологе, Йосси Стерн был и остался неотъемлемой частью израильской культуры.

А теперь я хочу рассказать об еще одном еврейском художнике, вся жизнь которого была связана с Россией и Советским Союзом. Объединяет их, на мой взгляд, многое. Оба родились в маленьких еврейских местечках, один в Венгрии, другой в Белоруссии, оба были замечательными мастерами графики, рисунка и книжной иллюстрации. И творчество обоих было неразрывно связано с еврейской тематикой, фольклором, литературой и историей. Речь идет об Анатолии Каплане.

Почему я заговорил именно об этом художнике? Да потому, что рисунки Дж.Стерна живо напомнили мне виденные ранее офорты А.Каплана из еврейской жизни.

Анатолий Львович (Танхум Лейвикович) Каплан родился в местечке Рогачёв в 1903 году. Свой путь художника начал с изготовления вывесок, а в 1921 году поступил в Высший художественно-технический институт (Вхутеин) в Петрограде, который окончил через шесть лет. Живя в Ленинграде, он не забывал свой родной, расположенный в бывшей черте оседлости, городок, часто туда приезжал, окунаясь в привычный еврейский быт, остатки которого еще можно было застать в предвоенные годы.

В 1937-40 годах А.Каплан работал в литографской мастерской, руководимой его учителем во Вхутеин Г.Верейским. Там он начал создавать литографии, в основном черно-белые, в которых отразились характерные черты местечковой идишcкой культуры, возникшие еще в предреволюционные годы. И он не расставался с этой тематикой до конца своей жизни. Анатолий Каплан умер в Ленинграде в 1980 году.

Используя доступные этнографические материалы и собственные воспоминания, старые семейные фотографии и даже декор надгробных камней, он запечатлел в своих произведениях исчезнувший навсегда мир еврейских местечек. В том числе и свой родной Рогачёв, где во время фашистской оккупации погибли все его еврейские жители, включая родителей художника.

Его рисунки к произведениям Шолом-Алейхема “Тевье-молочник” и “Стемпеню”, к “Фишке хромому” Менделе Мойхер-Сфорима стали классикой книжной графики. Однако, нельзя забывать о том, что А.Каплан был прекрасным, самобытным живописцем и керамистом.

Вообще нужно отметить, что он был уникальным явлением в советской культуре, когда творческие порывы и искания представителей всех народов и народностей в многонациональном Советском Союзе приветствовалось, за исключением евреев. Каплану в известном смысле повезло, ему было дозволено представлять культуру еврейского народа в стране и за ее пределами. На любые упреки в государственном антисемитизме всегда можно было сказать: “А вот у нас есть Каплан со своими евреями”. И в этом смысле Каплан евреев не подвел, он был мастером самого высокого класса.

Его произведения с успехом выставлялись в самых престижных музеях мира: в Лондоне, Бостоне, Венеции, Дрездене, Нью-Йорке и Иерусалиме. Его работы там покупали, и сегодня они имеются в Лондонском музее Виктории и Альберта, Нью-Йоркском музее современного искусства, в Национальной галерее Канады в Оттаве, в художественных музеях Цинциннати и Филадельфии.

Выставки работ А.Калана проходили и в Советском Союзе: в Русском музее и в Государственном музее изобразительных искусств им.Пушкина в Москве, а также во многих городах страны. Его работы есть в коллекциях Эрмитажа и Третьяковской галереи.

А теперь можно вернуться к офортам А.Каплана. Они попали мне в руки четыре года назад. Их владелец решил офорты продать и хотел за каждый из них получить по 250 долларов. Все они были подписаны автором простым карандашом. Я показал эти небольшие офорты двум своим хорошим знакомым, знающим людям. Оба в один голос подтвердили их подлинность, а один из них сказал мне, что если я хочу сделать хорошую инвестицию, то мне стоит офорты купить.

К сожалению, мне тогда было не до инвестиций, впрочем, как и сейчас. Офорты я не купил, хотя и попытался. Но их обладатель ни за что не хотел уступать в цене. Но зато теперь честно могу сказать, что держал в руках работы замечательного еврейского художника А.Каплана, которого считают одним из лучших графиков мира.