Перидромофилы

Все началось с того, что однажды, лет тридцать назад, я где-то прочитал небольшую статейку об эмигранте из царской России, который уехал в Австралию и добился там каких-то успехов. Каких уже не помню. Но в статье упоминалось о том, что у него между страниц библии, которую он вывез с собой, случайно сохранились два старых билета на трамвай в Санкт-Петербурге. “Какая редкость!” - восклицал автор заметки, - ” ведь на них напечатаны царские гербы с двуглавыми орлами!”

С тех пор я стал иногда степлером прикалывать свои использованные одноразовые билеты на разные виды городского транспорта к страницам своего дневника, который веду уже сорок лет. Со временем я это же самое стал делать и с билетами в кино, театры, музеи, да и в другие места, куда пускали по билетам. Например, в зоопарки или заповедники. Со временем билетов накопилось довольно много, хотя я их специально не коллекционировал. Оставлял просто как память о том месте, которое посетил.

В этом смысле я не очень отличаюсь, например, от граждан Древнего Рима, которые, условно говоря, еще во времена царя Гороха, любили выцарапать на стене храма или выбить где-нибудь на скале пометку о своем посещении этого места. Типа зарубки на дереве “Здесь был Вася”. В детстве я облазил все тополя, что росли вдоль улицы, на которой стоял наш дом, и на каждом оставил свои инициалы. Грешен, каюсь.

Кстати, на эту тему есть забавный анекдот: “Вчера интересные надписи читал: “Здесь был Вася”, “Здесь был Коля” - Обычные надписи, что в них интересного? - Так я их внутри своего шкафа читал…”

Но если говорить серьезно, то сейчас благодаря всеобщей компьютеризации и Интернету можно “чекинуться” и мгновенно оповестить таким образом всех друзей и знакомых о своём визите в то или иное место. Прошу не путать словечко “чекинуться” с общеизвестным выражением “чекануться”, имеющем совсем другое значение. Слово чекинаться произведено от английского “check in” - зарегистрироваться. Хотя если вдуматься, то можно отыскать и нечто общее между “чекануться” и “чекинуться”. Подобно тому, как некоторые чеканулись на селфи, можно чекануться и на страсти чекинаться на каждом углу.

В общем чекинуться означает сделать нечто подобное зарубке на дереве “Здесь был Вася”, только без причинения урона природе и на современном электронном уровне. Отмечаться таким способом можно в любом месте, если там, конечно, есть Интернет, установив на своем мобильном телефоне программу Swarm. Да и на Фейсбуке есть такая опция.

В те же времена, когда о персональных комьютерах и Интернете никто и слыхом не слыхивал, материальным свидетельством посещения того или иного места служили фотографии, сделанные на природе, в деревне, на городской улице или около какой-нибудь природной или рукотворной достопримечательности. Ну, а памятью о посещении какого-либо музея, спектакля, концерта, спортивного состязания, выставки, и других подобных мероприятий, могли служить сохраненные билеты, пропуска и театральные программки.

Коллекционирование всех этих вещей называется меморифилия. Не такое уж плохое дело, по-моему. Мы многое забываем, а какая-то случайно попавшая в руки бумажка, неожиданно вызывает вроде бы совсем забытые, но на самом деле яркие и приятные воспоминания.


Вот и со мной такое произошло, когда я наткнулся на входной билет и программку спектакля югославского драматурга Горана Стефановского “Черная дыра”, который я смотрел в 1989 году в Ташкентском театре “Ильхом”. Это был первый негосударственный театр в СССР. “Ильхом” пользовался огромной популярностью у ташкентских театралов благодаря своим новаторским постановкам.
Я неплохо помню содержание пьесы, в которой было несколько странноватых сексуальных эпизодов. Но самое сильное впечатление на меня произвел самый ее финал. И не тем, что было на сцене, а реакцией зала.

Пошел я на эту постановку вдвоем со своим соседом Сашей. Моя жена в тот вечер разболелась, чихала и кашляла, и поэтому на спектакль не пошла. Тогда я и предложил лишний билет нашему соседу, добропорядочному семьянину Саше.

Так вот в самом конце пьесы на сцену вышла молодая актриса топлесс. Глаза у Саши полезли на лоб, он был шокирован. Но не только он. Большая часть мужской половины зала испытывала те же чувства. И за этим было интересно наблюдать. Объяснюсь. Я к тому времени уже больше четверти века проработал акушером-гинекологом, так что удивить меня чем-то подобным было совершенно невозможно.

Я не хочу сказать, что ташкентцы в то время были страшными провинциалами, ханжами и святошами, и не видели, например, порнофильмов. Кто хотел, мог посмотреть. Но вот увидеть актрису топлесс вживую было чем-то новеньким.

Основатель и художественный руководитель театра, заслуженный деятель искусств Узбекистана, режиссер Марк Вайль был убит исламскими фанатиками в 2007 году в подъезде дома, в котором жил. Правда, убийц потом нашли и сурово наказали.

Тем не менее, думаю, что останься я там, мне бы пришлось менять специальность, хотя я был доктором медицинских наук и заведовал отделом в НИИ акушерства и гинекологии Минздрава сначала УзССР, а потом независимого Узбекистана. Уже к середине 90-х годов выбор мужчиной специальности “акушерство и гинекология” не приветствовался.

Однако, не нужно думать, что Узбекистан, такая уж дремучая страна в этом плане. Для равновесия можно вспомнить относительно недавнюю историю с оперой “Тангейзер” в оперном театре моего родного Новосибирска, где прошли мои детство и юность. Не хочу особенно распространяться на эту тему, так как, думаю, все итак всё знают. Напомню лишь, что прокуратура Новосибирска завела дело на режиссера спектакля Т.Кулябина по обвинению в оскорблении чувств верующих. После не очень долгих перипетий, оперу исключили из репертуара, а директора театра Б.Мездрича не убили, но сняли с работы с вольчьим билетом. И это в светской России, где по конституции религия отделена от государства.

А теперь у всех на слуху режиссер с мировым именем Кирилл Серебренников.

Не хочу заканчивать театральную тему на грустной ноте, потому что пока это все писал, мне вспомнилось кое-что повеселее, но тоже как-то связанное с театром.
Был я когда-то, очень уже давно, знаком, правда, не очень близко, с артистом Государственного русского драматического театра им. Крупской Эммануилом Прагом. Дело было в столице Киргизии городе Фрунзе, где я тогда жил и работал. Эммануил был высок и очень, как сейчас бы сказали, корпулентен. Актером он был хорошим, и я много раз видел его в различных спектаклях. Помимо своей основной профессии он еще являлся членом Союза писателей СССР.

Как-то мы встретились с ним в редакции одной местной республиканской газеты, где я, будучи тогда совсем молодым врачом, публиковал иногда свои сатирические стишки. Он показал мне красиво изданную книжку “На всякий случай…” с фельетонами, юморесками, эпитафиями и эпиграммами, написанную им вместе с поэтом Михаилом Ронкиным. Помню, тогда он посетовал, что у них родилась отличная идея одной эпитафии, но само четверостишие не удавалось. Они поделились своей мыслью с каким-то своим знакомцем, имени которого он не назвал, и тот почти сразу выдал две замечательных строчки. Тема была закрыта, и Эммануил очень жалел, что не они это сделали.

А эпитафия посвящалась жадному дачевладельцу, втридорога сдававшему свой домишко всем желающим. Эту эпитафию я помню до сих пор: “Грустно божьему рабу - угол сдать нельзя в гробу”.

Знавал я и Михаила Ронкина, который однажды подарил мне тоненькую, малоформатную книжку своих стихов “Горсть земли” со своим автографом, изданную в 1971 году во Фрунзе тиражом две тысячи экземпляров. Это при тогдашних-то столичных тиражах, исчислявшихся десятками, если не сотнями тысяч экземпляров. Но и такой тираж был большой удачей для провинциального поэта, да ещё еврея.

Как давно это было! Почти полвека назад. Сейчас ни Народного артиста Киргизской ССР Э.Прага, ни Заслуженного деятеля культуры Киргизской ССР, поэта и переводчика, члена Союзов писателей и журналистов СССР М.Ронкина нет в живых.

И на все эти мысли и воспоминания навела меня простая бумажка, которую я не выбросил в мусор много лет назад.

Однако, я отвлекся, что со мной нередко бывает, и совсем забыл, что собирался написать про перидромофилов. Это не то, что вы подумали, разбирая по слогам это слово. Перидромофилы - это люди, которые коллекционируют знаки оплаты в общественном транспорте, а проще говоря одноразовые проездные билеты, жетоны, талоны и абонементные карточки. Не зря же я начал эту статью со случая находки трамвайных билетов царских времен. Этому виду собирательства дано ученое название перидромофилия.

Казалось бы, какое нам - выходцам из станы советов, дело до каких-то людей с их странным увлечнеием, и, тем не менее, многие из нас были невольными перидромофилами, сами того не подозревая. Это те люди, которые верили в счастливые билеты. Помните такую примету? На обычных одноразовых трамвайных, троллейбусных и автобусных билетах, которые отрывали нам кондукторы от рулона, болтающегося у них на груди, обычно печатались шестизначные номера. Получив билет, пассажир приступал к вычислениям. Если сумма трех первых цифр совпадала с суммой трех последних, то билет считался счастливым. Надо было загадать желание, а билет сохранить, и тогда он мог принести удачу. Не знаю, сколько времени следовало такой билет хранить. Может быть до тех пор, пока удача не свалится на голову. А такого события обычно приходится ждать достаточно долго, иногда всю жизнь. Так что может у кого-то где-то и завалялись счастливые билеты, все еще сулящие удачу. Шутка, конечно.

Первое общество коллекционеров проездных билетов организовали у себя англичане в 1946 году. Вскоре у них появились единомышленники и в других странах, в результате в 1963 году возникло международное Transport Ticket Society, насчитывающее, правда, не так уж много членов, но выпускающее собственный ежемесячный журнал. Впечатляет коллекция одного из членов этого общества. Испанец Хуан Доминго Вентура является обладателем шестисот с лишним тысяч транспортных билетов - это самая большая в мире коллекция подобного рода.

Вообще-то перидромофилию можно рассматривать как вспомогательную историческую дисциплину, изучающую историю возникновения и развития как городского пассажирского транспорта, начиная с конки, трамвая, троллейбуса и тому подобного, так и пригородного и дальнего - железнодорожного, авиационного, водного и автобусного.

Интересно, что внутри перидромофилии, выделился особый раздел, а именно эйситиристика - коллекционирование билетов только на городской общественный транспорт. Эйситиристы изучают историю развития общественного транспорта в отдельно взятом городе, обычно в том, где они живут.

По моему мнению, да и не только по моему, любое хобби скрашивает жизнь человека, делает ее более интересной, насыщенной и увлекательной, помогает переключиться с одного вида деятельности на другой, узнать что-то новое, испытать радость от находок и новых приобретений.

Знаменитый германский политический деятель Отто Бисмарк сказал однажды, что коллекционирование - это тихое помешательство в рамках здравого смысла. Это действительно так. Конечно, есть разные виды коллекционирования. Кто-то может позволить себе собирать картины импрессионистов, или антикварные автомобили, за которые нужно платить миллионы, а кто-то собирает использованные одноразовые автобусные билеты, которые практически ничего не стоят. Но для истинного коллекционера его собрание не будет от этого менее ценным и дорогим, чем целая картинная галерея. Ведь в любом деле есть свои редкости, поиск которых бывает интереснее любого детектива.