Двери
Недавно мы в женой вернулись из поездки по Европе. Посетили некоторые города Швейцарии, юга Франции и севера Италии. Путешествовать всегда интересно, мы бывали в Европе не раз, и хочу заметить, что мне лично старые кварталы многих европейских городов сейчас кажутся очень похожими друг на друга. Это и не удивительно - общая история, века жизни людей разных национальностей бок о бок. Это не могло не сказаться на архитектуре городов, когда строители перенимали что-то интересное или полезное у своих соседей, при этом добавляя, конечно, в свои храмы, общественные здания и жилые дома определенную долю национального колорита. И вот бродя с фотоаппаратом по узким улочкам небольших средневековых городков или старым кварталам мегаполисов, я пытался выискать что-нибудь особенное, такое, что не очень часто попадает в объективы камер многочисленных туристов и путешественников, которыми тысячи раз запечатлены со всех сторон и в разных ракурсах все известные соборы и церкви, мало-мальски интересные здания, монументы и фонтаны. И мне кажется - нашел. Я стал фотографировать старые двери и разные колотушки, к ним прикрепленные, чтобы гость мог достучаться до хозяина дома, стоя у его порога. Правда, я уверен, что и это не ново, но как мне думается, все же не очень часто об этом пишут.
Итак, я набрал довольно приличную коллекцию снимков старинных дверей, некоторым из которых нельзя отказать в вековой надежности и прочности, мастеровитости изготовления, определенном изяществе и своеобразии отделки, полета фантазии, украшавшего их человека, что придает многим из них несомненную историческую и художественную ценность.
Я не всегда намерен указывать город, где я заснял ту или иную дверь, это, на мой взгляд, зачастую не обязательно, так как можно найти много их подобий в разных местах, но некоторые все же, как мне кажется, уникальны, и тогда я говорю, где их отыскал.
Начну именно с такой двери, которую я увидел в Лионе. Эта массивная темножелтая дверь, больше похожая на небольшие ворота, была упрятана в глухом тупике. Она не производила впечатление старой, но была сделана под старину из добротных деревянных брусов и имела верхнюю неподвижную арочную часть, отделенную от собственно створок светлокоричневым деревянным же брусом. Створки с помощью кованых петель, имеющих продолжение в виде художественно выполненных накладок, были навешаны на деревянную раму, укреплённую в каменной стене. Всё полотно ворот было украшено ровными рядами прямоугольных шляпок крупных гвоздей. Декоративными элементами створок служили также кованые ручки, колотушка и небольшое окошечко, обрамленное металлической рамкой. Но все эти штучки, красивые сами по себе, не являлись самыми интересными на этих воротах. Меня заинтриговала надпись по-французски, выложенная железными буквами на светлокоричневом брусе: “Institut des Sciences Clavologiques”. Вроде бы всё было понятно и без перевода. Передо мной был вход в Институт научной клавологии, но вот об этой загадочной науке я ничего не знал. Правда, мое внимание привлекло и оформление арочной части ворот. Ее украшал полукруглый вырез, забранный крупной металлической сеткой с укрепленной на ней парой больших гвоздей. Но я не придал этому никакого значения, решив, что это просто элемент дизайна.
Вернувшись в свой гостиничный номер, я отгуглил словечко “клавология” и узнал, что под этим термином разумеют украшение поверхностей путем набивки на нее декоративных гвоздей. Так что неспроста гвозди появились на металлической решетке в верхней части входных ворот в Институт научной клавологии.
Это небанальное научное учреждение было основано историком Феликсом Бенуа (Félix Benoit) всего пять лет назад и, насколько я понял, имеет гораздо большее отношение к юмору, чем к науке. Хотя если посмотреть на это дело серьезно, то я бы вспомнил о том, что получивший всемирное признание немецкий скульптор, мастер инсталляций и художник Гюнтер Юккер, насколько мне известно, первым стал использовать гвозди для создания художественных произведений. С 1956 года он забивает их, но не до конца, в доски и почти все, что попадает ему под руку, включая музыкальные инструменты, мебель и все остальное, куда можно вбить гвоздь. Человек - молоток с неисчислимым запасом гвоздей. Читая о нем, я грешным делом подумал, что с ним опасно встречаться, потому что он может незаметно для вас приколотить ваш пиджак или брюки к стулу и выдать это вместе с вами за свое собственное изделие. Однако, отбросим шутки в сторону. В результате своей страсти к забиванию гвоздей Юккер дозабивался до того, что его работы приобрели многие крупнейшие художественные музеи мира.
Я сам впервые увидел гвоздевую инсталляцию в холле здания мэрии Торонто. Называется она “Метрополис”. Это произведение художника Дэвида Партриджа произвело на меня очень сильное впечатление. Масштабная композиция состоит из девяти 180-килограммовых деревянных панелей, в которые было вбито сто тысяч гвоздей, отличающихся размерами и цветом. Последнее объясняется тем, что они были сделаны из разных металлов - стали и медного сплава. В результате появилось чрезвычайно оригинальное, рельефное, объёмное, абстрактное произведение со своеобразными световыми эффектами, объясняющимися сгущениями и разрежениями вколоченных в панели на разную глубину гвоздей. Короче говоря, из этих обыденных предметов ширпотреба можно создавать самые настоящие произведения искусства.
Однако, вернемся к нашим баранам, то есть к дверям. И снова окажемся в одном из закоулков Лиона. Там кто-то приспособил, вероятно, для гаража, небольшой закуток, отделив его от улицы воротами и дверью. Но это получилось невероятно похожим на что-то из нашего прошлого. Жестяная труба вдоль стены, вроде как от буржуйки, облупленные стены, граффити. Всё неряшливое, грязное, недоделанное, запущенное и щемяще родное.
Кстати, граффити не очень часто попадались мне на глаза в европейских городах, но мимо одной стенки в Цюрихе, между прочим совсем рядом с домом, в котором когда-то проживал Ленин, я пройти не смог. Она вся была исписана разноцветными красками, а в ее центре красовалась похабная надпись по-немецки.
Эти граффити неожиданно сплелись у меня в сознании с дверьми, и я вспомнил замечательное описание двери мужского туалета, сделанное Виктором Ерофеевым в его рассказе “Ядрена Феня”, опубликованном в “МетрОполе”. Вернувшись домой, я разыскал это место в книге и хочу привести, хоть и длинноватую, но очень сочную и выразительную цитату оттуда: “Это был довольно редкий экземпляр, своего рода шедевр, парад необузданной коллективной мужской мысли. Во все стороны разлетались надписи, исполненные разноцветными чернилами, пастой, химическим карандашом, а также ножом и еще бог весть какими колющими предметами. Мохнатая жизнь страстей овеществилась в татуировке пространства. Жанры смешались. Стихи соседствовали с прозаическими пассажами, лоснящимися афоризмами. Мычащие междометия, утыканные, словно перьями, восклицательными знаками, порхали по всему пейзажу. Дверь цвела. Здесь было все: советы, рационализаторские предложения, похрюкивания, вопли вздыбившейся плоти, элегитческие остроты, предостережения и угрозы, мрачная и смачная инвектива в адрес Леночки Сальниковой (не сердись, Лена!), отрывки, здравицы. автографы с датами и городами, намеки на толстые обстоятельства, истошные призывы и совершеннейшая дичь”.
После этого замечательного отрывка надо сказать пару слов о граффити. В том виде, в каком мы их знаем сейчас, они зародились в Нью-Йорке, как составная часть культуры хип-хоп. Популярность граффити в столице мира быстро росла, и вскоре из тесных закоулков и школьных туалетов они вырвались на широкие нью-йоркские просторы, а затем разнеслись по городам и весям всего мира, заняв к нашему времени свое признанное место в искусстве.
Одним из основоположников субкультуры граффити в Нью-Йорке, да и вообще этого художественного направления в целом, считается парень по имени Деметриус, которого друзья называли уменьшительным именем Таки. Он работал курьером, и разъезжая в самом конце 60-х начале 70-х годов прошлого века по городу, стал оставлять краской, где ни попадя, свой никнейм, образованный из собственного уменьшительного имени и номера улицы, на которой он жил - Taki 183.
Я подозреваю, что однажды суровая курьерская доля занесла нашего Таки в Россию, где он совершенно случайно посетил тот самый туалет, о котором так красочно рассказал нам Виктор Ерофеев. Расписная дверь этого общественного заведения несомнено произвела на курьера неизгладимое впечатление и глубоко впечаталась, а может быть врезалась в его память. В связи с этим я подумал, а не оттуда ли Taki 183 вынес на свежий воздух идею граффити? А потом пошло и поехало, так что вопрос о приоритете, по-моему, остается открытым.
Наибольшее количество интересных, на мой взгляд, дверей я обнаружил в хорошо сохранившейся средневековой части французского городка Сент-Пол-де-Ванс. Я сделал там много снимков старых дверей с коваными петлями, художественными накладками и старыми «стучалками». Иногда, чтобы сфотографировать свою находку, приходилось буквально вжиматься в стену напротив и подносить камеру к самому лицу, настолько узки там улицы. Иначе дверь не влезала в объектив. Здесь я понял, что институт научной клавологии был основан не совсем уж шутки ради, потому что использование крупных кованых гвоздей с круглыми и прямоугольными шляпками оказалось широко распространенным декоративным приемом, используемым для украшения дверей.
Вот, например, дверь очень похожая на клавологическую формой и стилистикой оформления, хотя, правда, попроще и победенее. Или еще одна, поменьше размерами, но навешенная на кованые петли с длинными декоративными накладками и украшенная шляпками вбитых в нее гвоздей. А на следующей двери декоративные гвозди были применены для имитации рисунка, наиболее часто используемого при изготовлении декоративных накладок. И последняя подобная иллюстрация. Эта дверь внешне выглядела очень старой и тоже была декорирована аккуратными рядами шляпок гвоздей, использованных явно не по их прямому назначению.
Интресной мне представилась парочка дверей , расположившихся буквально впритык друг к другу, но очень разных по форме и размеру створок, оформлению и цвету. Видимо, их хозяева заметно отличаются по росту, а также несхожи и вкусами. Упитанный и жизнерадостный коротышка-сангвиник соорудил себе широкую и невысокую дверь с закругленным верхом и покрыл прозрачным лаком ее струганые доски, сохранив их первородный солнечный, желтоватый цвет. А его мрачный, тощий и длинный сосед-меланхолик когда-то давным-давно покрасил свою высокую и узкую дверь в темнокоричневый цвет и больше к ней не прикасался.
Вообще-то дверь - это не только материальная вещь из дерева или металла. В человеческом сознании это понятие существует и в определенном виртуальном виде, когда имеется в виду какая-либо преграда, барьер, то есть разделение пространства на доступную и недоступную части. И в восприятии этой преграды, иначе двери, у разных народов имеются большие различия.
Например, американцы обычно работают в больших помещениях, представляющих собой открытые офисные пространства, иногда разбитые на отдельные “кубики”, которые, однако, просматриваются насквозь и не скрывают работающих друг от друга. Считается, что это создает ощущение совместной работы, когда общий труд идет в одну копилку, а распахнутая дверь в кабинете начальника свидетельствует о его доступности и личном участии в производственном процессе.
У немцев восприятие пространства совершенно иное. В каждом кабинете имеется надежная дверь, иногда с тамбуром, то есть двойная. И все двери там всегда плотно закрыты. Может это вообще европейский стиль, просто в Германии он доведен до высшей точки. В этом смысле с немцами очень схожи японцы, у которых существует такая пословица: “Невежа оставляет дверь открытой на один дюйм, лентяй - на три, а дурак - настежь”.
Американец попав в немецкий офис, где все двери закрыты, начинает думать, что там царит атмосфера подозрительности, никто ему не доверяет, что вокруг него плетется какой-то заговор, от него хотят что-то скрыть, и все шушукаются за его спиной.
В свою очередь немцу, впервые попавшему в американскую атмосферу распахнутых дверей, начинает казаться, что за ним постоянно подсматривают и следят, контролируют каждый его шаг, не спуская с него глаз. Вобщем он чувствует себя “под колпаком у Мюллера”.
Отставив в сторону все эти рассуждения, я считаю вполне естественным тот факт, что все двери в жилые дома, которые я увидел и сфотографировал во время нашего путешествия, были плотно закрыты. Лишь в одном случае я наткнулся на дверь, одна створка которой оказалась открытой. И хотя я хорошо помнил поговорку “любопытной Варваре в двери нос оторвали”, я не удержался и заглянул в дверь частного дома. Мне повезло: я остался с носом. За дверью сразу начиналась высокая и крутая лестница, ведущая прямиком, без промежуточной площадки, на второй этаж. Ничего особенного.
Изредка попадались двери, в которых действующей была только одна створка. Я сфотографировал для своей коллекции две таких. У обеих нижняя часть проема, предназначенная для второй створки была заложена камнем, а оставшееся свободным пространство у одной было приспособленно под окошко, а у другой к оставшейся незаложенной части створки была приделана металлическя решетка. Причем концы ее прутьев с одной стороны были прибиты к самой створке, а с другой стороны намертво вделаны в стену. И сквозь эту решетку проступают очертания декоративной накладки, оставшиеся на нефункционирующей створке.
Попали в объектив моего фотоаппрата и две двери, которые по всей видимости вели в дом с черного хода . В одну из этих дверей ведут стоптанные и кое-как подлатанные ступеньки, но эту дверь явно не любят, ее пинали ногами, а не пользовались металлическим колечком, чтобы постучаться. Кстати, Марк Твен однажды сказал: “Раз в жизни Фортуна стучится в дверь каждого, но часто этот каждый сидит в соседнем кабачке и не слышит стука”. Может давным-давно колечко этой двери подёргала Фортуна, и когда ее не отворили, она, не желая уходить, пнула от ее обиды несколько раз. Но хозяин двери в тот день сильно перебрал в кабачке, и когда очухался и открыл-таки дверь, за нею никого не оказалось.
Во вторую вообще не зайти. Ее низ заделан кирпичной кладкой и вдобавок вход нее загорожен тяжелым каменным корытом. Ее облупленные створки похожи на дверцы старого шкафа, выставленного на улицу, но не до конца. Казалось: если в нее все же проникнешь, то попадешь не в помещение, а в шкаф. Когда я увидел ее, мне тут же вспомнилолсь выражение: “У каждого есть свой скелет в шкафу”. Вот я и подумал, а не тот ли это шкаф, замаскированный под дверь, в котором хозяин дома хранит свой скелет? Вот и доступ в него он затруднил насколько мог.
Следующая, явно очень старая дверь, мне напомнила большой бабушкин сундук, который стоял у нас в комнате. Он тоже был сделан из черных досок и оббит металическими полосками, образующим точно такой же рисунок, как на найденной мною двери.
Я рассказал здесь далеко не обо всех дверях, собранных в моей фотоколлекции, о них можно говорить еще много и долго, но я чувствую, что пора закругляться. На закуску же я оставил одну очень красивую, украшенную вставками художественного литья, дверь , на которую я наткнулся в Цюрихе. Помимо прочего в кружевной чугунной вязи на ней отлиты по-немецки слова “Zur zahmen Taube” (к ручному голубю) и сам голубь. Что за ней скрывается, я не знаю.
Вообще же, по моему мнению, дверь - это всегда вход. Вход во что-то новое и неизведанное. Но также справедливо и то, что если вам указали на дверь - возможно, это выход. Из прошлого в будущее.
Ноябрь 25, 2015 @ 23:25
Добрый день Борис!
На Вашу статью навел меня Гугл. Я так же люблю искать что то необычное во время путешествий. И так же в Цюрихе сфотографировал эту дверь с голубем. Что бы перевести надпись, ввел ее в Гугл, нашел перевод, а так же ссылку на вашу статью, которую с интересом и прочитал.
Пару лет назад, путешествуя по Англии, я собрал неплохую коллекцию очень красивых дверей в городе Ливерпуль. Их там так много, что я сделал коллаж который можете на моей страничке в Facebook, если конечно Вы там зарегестрированы
Вот ссылка на фото https://www.facebook.com/photo.php?fbid=10202357904173283&set=a.3810627868540.2149416.1362803187&type=3&theater
Спасибо за рассказ!
С уважением, Владислав!
Ноябрь 27, 2015 @ 15:05
Здравствуйте, Владислав!
Благодарю вас за отклик. Посмотрел ваш коллаж. он мне понравился своей живописностью и яркостью.
Желаю новых интересных поездок и находок.
С уважением, Борис
Оставить комментарий