У подножия вулкана Ареналь

Ранним солнечным и теплым утром девятого марта нынешнего года мы отправились из резорта «Hilton Papagayo», расположенного на тихоокеанском побережье Коста-Рики, на арендованной машине в Национальный парк «Вулкан Ареналь». Этот самый известный коста-риканский вулкан имеет правильную коническую форму и возвышается над уровнем моря на 1670 метров. Ареналь считался недействующим до 1968 года, когда произошло сильное извержение после четырехсот лет «спячки». Тогда погибли около ста человек и была уничтожена небольшая деревня, расположенная у его подножия. С тех пор вулкан периодически напоминает о себе небольшими извержениями и дымовыми завесами.

Несмотря на беспокойный характер Ареналя, его окрестности заросли почти непроходимыми тропическими джунглями.

Нам хотелось посмотреть на это чудо и окружающую его природу, хотя нас ожидало довольно далекое путешествие - более полутора сотен километров в один конец. Вскоре после того, как мы миновали город Либерия, перед нами появилось озеро Ареналь - крупнейшее в Коста-Рике. Большая часть нашего пути пролегала вдоль его берегов. По мере продвижения в горы погода стала портиться. Сначала на лобовое стекло начала оседать мелкая морось, а потом пошел дождь. Дорога между тем разматывалась вслед за извилистым берегом и, несмотря на туман и дождь, была очень красива. Нас окружали настоящие джунгли, что и не удивительно: ведь мы ехали в тропический дождевой лес. Погода соответствовала названию леса как нельзя лучше.

Когда мы собирались в поездку, я предложил всем захватить с собой плавки и купальники, наивно полагая, что может быть нам удастся искупаться в озере. Однако выяснилось, что почти вся его береговая линия отгорожена от дороги колючей проволокой, указывая, что за ней находится частная собственность. Но самое главное заключалось даже не в этом. Все дни, что мы находились в резорте, лежащем почти на уровне моря, стояла жаркая погода. Лишь изредка по небу проплывали полупрозрачные облачка. Здесь же, в горах, все небо было обложено серыми тучами, которые с небольшими перерывами поливали нас дождичком. Когда мы первый раз остановились, чтобы рассмотреть и заснять парочку обезьян, справляющих трапезу на высоком дереве, за бортом машины оказалось так холодно, что я с удовольствием поменял бы свои плавки на какую-нибудь куртку. Но меняться было не с кем.

Обезьяны лакомились среди ветвей дерева, называемого по-латински Stemmadenia obovata. Его название я узнал с помощью все той же Мелиссы, о которой писал в предыдущем очерке. Коренные жители присвоили этому дереву довольно грубое название. В одних местах в переводе с испанского на русский оно звучит, как конские яйца, а в других – ослиные, из-за формы его плодов. Надкусанные «яйца» стеммадении валялись вокруг ее ствола на земле. Они были размером со среднее яблоко с темно-зеленой, бархатистой кожурой, под которой скрывалась белая мякоть с ярко оранжевой серединкой, заполненной семенами.

Между прочим, оказывается некоторые низкорослые деревца из рода Stemmadenia используются в декоративном цветоводстве, благодрая своим белосенжным и ароматным цветам.

Сфотографировав обезьян, не обративших на нас никакого внимания, мы продолжили свой путь.
Сначала мы ехали вдоль южного берега озера, а затем, миновав дамбу, ограничивающую его с запада, довольно долго следовали за всеми извилинами дороги, змеившейся вдоль его северной стороны.
Озеро Ареналь увеличило свою площадь в три раза после строительства на нем плотины и гидроэлектростанции. Сейчас при длине около тридцати километров оно в самой широкой своей части достигает почти пяти километров. На Аренальской ГЭС вырабатывается до 12 процентов электроэнергии, потребляемой в стране.

Между тем дорога попрежнему оставалась очень красивой, окруженная непроходимыми джунглями, прорезанными маленькими речками и ручьями. Особенно необычной показалась нам горная речка с почти оранжевого цвета водой, пропилившей свое каменистое русло в сплошных и высоких зеленых зарослях тропического леса.

В одном месте мы притормозили, увидев на обочине серо-черного забавного длиннохвостого, с сильно вытянутой мордочкой зверька, называемого коати или носуха. Не успели мы остановиться, как на дорогу из высокой и густой травы выбежала целая стая его сородичей с задранными вверх хвостами, шерсть на которых была окрашена в виде светлых и темных колец.

Они окружили машину, некоторые вставали на задние лапки, явно выпрашивая подачку. Мы выбросили им из окон пару разломанных на кусочки бананов и разделенный на дольки апельсин. За каждым куском они бросались с громким писком, образуя кучу малу. Людей коати совсем не боялись. К тому времени, как у нас уже нечего было им бросать, за нами остановилась другая машина, и носухи, моментально забыв про нас, дружно ринулись к ней. Эти дикие зверьки уже были испорчены человеческой цивилизацией.

По дороге мы миновали маленькие городишки Тиларан и Нуэво Ареналь. Проезжая по главной, а может и единственной, улице Тиларана, мы увидели в одном месте с десяток припаркованных машин и небольшую толпу людей, что-то рассматривающих на стоящем у края дороги дереве. Остановились и мы. Оказалось, что в широкой кроне дерева разместилось десятка два обезьян-капуцинов которые сидели на ветках, а иногда просто на них висели, зацепившись одной рукой, и с не меньшим интересом, чем мы их, рассматривали нас.

Вдоволь налюбовавшись на резвящихся в ветвях дерева капуцинов, мы поехали дальше. Дождь то почти совсем затихал, то начинал лить с новой силой.

На территорию парка мы въехали бесплатно, потому что в этот день денег с туристов не брали из-за каких-то административных пертурбаций, как гласило объявление. И это было справедливо хотя бы по той причине, что надежды увидеть вулкан у нас не было никакой из-за обложивших все небо туч.

Оставив машину на парковочной площадке, мы двинулись навстречу вулкану по извилистой тропке, проложенной сначала среди зарослей бамбука, а затем углубившейся в густой тропический лес.

Было не очень холодно, но почти постоянно моросило, и я решил накинуть на себя пляжное полотенце, чтобы согреться и не промокнуть совсем. Так и путешествовал по парку в этом подобии пончо, вызывая улыбки у немногочисленных туристов.

Увидел и заснял забавное дерево с воздушными корнями, которое изгибом ствола походило на многоногого динозавра. А еще попадались очень красивые орхидеи. Фотография одной такой голубой красавицы, со спрятавшимся от дождя меж ее лепестками жуком, мне особенно удалась.

Вокруг было очень необычно и красиво, но вулкана мы так и не увидели, хотя он был где-то рядом.

На обратном пути мы заехали перекусить в один из многочисленных, разбросанных вдоль дороги, ресторанчиков. Наш выбор пал на German bakery. Не успев занять столик, я к своему удивлению услышал, что большинство из немногочисленных посетителей заведения говорит между собой по-немецки, включая хозяйку - молодую блондинку, одетую в голубое платьице с белым передником.

Вскоре к нам подошел официант, который не говорил ни на немецком, ни на английском, а только на испанском. С грехом пополам мы объяснили ему чего хотим, тыкая пальцем в меню. И все равно он все перепутал. Но это не так уж важно.

В меню, напечатанном на трех языках, конечно же были сосиски и тушеная капуста, но я заказал гуляш с домашней лапшой, который оказался очень вкусным. Во время трапезы на колени моей жены заскочил небольшой рыжий кот, до этого умывавшийся на соседнем стуле. Уютно утроившись на новом месте, как у себя дома, он начал мурлыкать. Тут к нам подошел один из явных завсегдатаев этой пекарни, извинился за бесцеремонного кота и его забрал. При этом он сообщил нам, что кота зовут Леонардо да Винчи, потому что он очень умен. Умеет, например, ложиться и вставать по команде, что и было тут же нам продемонстрировано к вящему удовольствию моего двух с половиной-летнего внука.

Воспользовавшись случаем, я спросил нашего общительного незнакомца, всегда ли у них идут такие затяжные дожди, как сегодня. На это он мне ответил с заметным немецким акцентом, что такая погода у них стоит только три последних дня, а до этого было солнечно, тепло и приятно.

Уже отъезжая от пекарни, я подумал, что в этой коста-риканской глуши живут, вероятно, потомки тех немцев, которые сбежали сюда после Второй мировой войны. Они сохранили свой язык, некоторые обычаи и кухню. Я не ожидал встретить их здесь, и у меня осталось двоякое чувство.

Потом на окраине городишки Тиларан я увидел дом, вдоль одной из стен которого было развешано белье после стирки для просушки. Мне сразу вспомнилось мое послевоенное детство, когда у нас во дворе часто висело белье на растянутых между сараями веревках, подпираемых пальками с рогульками на конце. Палки нужны были для того, чтобы, например, тяжелые сырые простыни не провисали слишком низко и не касались краями земли. Мама вот так вывешивала наше белье после ручной стирки в цинковой ванне на стиральной доске.

А за окном продолжал моросить дождик. И я подумал, что бельишко, увиденное мною из окна машины, будет «сохнуть» еще очень долго.