В городе ганзейских купцов

После недавной поездки по странам Скандинавии я чаще всего возращаюсь в своих воспоминаниях к норвежскому Бергену, который произвел на меня очень сильное впечатление своей самобытной красотой, старинными улочками и спокойными, уверенными в своем будущем горожанами.

И тут мне кажется будет уместным сказать несколько слов о внешности норвежцев. По кра йней мере о том впечатлении, которое они произвели на меня, когда я ходил по улицам города. Лица у них простые, а носы похожи на небольшую грушевидную картофелину, поставленную длинной осью вдоль лица и затем отрезанную снизу точно перпендикулярно к ее длине. Видимо еще викинги обладали такой формой этой самой выступающей части лица.

Отличным примером такого носа является нос нынешнего британского министра иностранных дел Уильяма Хейга. Наверное он имеет среди своих предков викингов, которые частенько совершали набеги на берега Туманного Альбиона.

Однако вернемся к Бергену. Расположенный в западной части страны, на полуострове, защищенном от бурных вод Северного моря несколькими островами, этот город является вторым по величине в Норвегии. Он был заложен королем Олафом III на берегу Вогенской бухты в далеком 1070 году. В период Высокого Средневековья Берген был столицей Норвегии. В XIV веке власть в городе перешла от норвежских королей к ганзейским купцам. При них там была построена набережная, сохранившаяся до наших дней и ставшая знаменитой на весь мир. Она признана ЮНЕСКО одним из объектов всемирного наследия.

На старинной улице, обращенной к морю, стоит более полутора десятков трехэтажных деревянных домов, прижавшихся своими боками почти вплотную друг к другу. Их двускатные островерхие крыши образуют ломаную линию, похожую на пилу с разновысокими зубьями. Самый старый «зуб» датируется 1702-м годом. В этих домах на первых этажах размещались лавки, на вторых жили их владельцы с семьями, а на третьих этажах и в чердачных помещениях располагались склады, поднятые так высоко, чтобы затруднить доступ к товарам всем желающим поживиться за чужой счет, каковых и в те времена было немало.

Глядя на фасады купеческих владений, стоящих плотным строем, трудно предположить, что за ними скрываются достаточно большие здания. По крайне мере я был удивлен, когда втиснувшись в узкий проход между домами, очутился в чем-то похожем на длинный коридор с деревянным полом, только без крыши. Меня поразили сложные и запутанные переплетения деревянных конструкций, разноообразные узкие галереи, небольшие балкончики, навесы, тяжелые двери на массивных железных петлях, многочисленные лесенки и лестницы. Отовсюду веяло стариной, все было пропитано духом давно ушедших времен. Мне не потребовалось больших усилий, чтобы мысленно разогнать толпу туристов, заполнившую проход, и представить себя одиноко идущим по дощатому настилу навстречу старому, с посохом в руке, купцу в одеждах позднего средневековья. Но наша встреча не состоялась, потому что меня толкнули, и я снова оказался в густой толпе, где вместо посоха у каждого в руке был фотоаппарат.

Конечно, в Бергене помимо исторической набережной есть много и других интересных мест. Например, гора Флойен, куда поднимается фуникулер. И хотя было достаточно поздно, когда мы попали на вершину, перед нами открылся совершенно замечательный вид на город. В середине июля здесь темнеет близко к полуночи, так что стояли светлые сумерки. Север, ничего не скажешь. Да и погода все время стояла соответствующая - серенькая и очень прохладная. Небо никак не могло проплакаться: то хныкало, то шелестело о чем-то вполголоса. Настоящего очищающего плача навзрыд не было ни разу, только слезливые жалобы.

Однако это только добавляло колорита городу, раскинувшемуся на берегу Северного моря, придавало своеобразное очарование его улицам и площадям. Особенно хороша была улица, ведущая от драматического театра к расположенному в центре города озеру с бьющим из воды фонтаном. На ней находится замечательный памятник выдающемуся норвежскому скрипачу, уроженцу Бергена, Оле Буллу, которого называли норвежским Паганини.

Этот музыкант имеет непосредственное отношение ко второму, кроме Бергена, герою моего повестования - Эдварду Григу, который тоже родился в этом городе и провел в нем свои молодые годы. Оле Булл приходился Григам дальним родственником, и однажды, будучи у них в гостях, услышал игру на пианино юного Эдварда, исполнившего для прославленного гостя несколько своих сочинений. После этого Булл настоятельно посоветовал родителям Эдварда отправить его на учебу в Лейпцигскую консерваторию, чем и определил судьбу будущего композитора, ставшего со временем мировой знаменитостью.

Я уверен, мне не стоит пересказывать здесь историю великого норвежского музыканта, пианиста, дирижера и композитора Эдварда Грига. Каждый, кто этим заинтересуется, легко сможет найти полную информацию на Интернете. Мне же остатется лишь поделиться некоторыми личными воспоминаниями, связанными с этим человеком, и впечатлениями, полученными во время пребывания в Бергене.

Давным-давно у нас дома был маленький, размерами с небольшую записную книжку в серой матерчатой обложке, альбомчик, в котором находились, вставленные в общий кармашек, портреты знаменитых, с указанием их имен, композиторов, сделанные в виде фотографических чернобелых открыток. Этот альбомчик был издан еще в довоенные времена. Будучи ребенком, я любил рассматривать картинки с изображениями одетых в странные, никогда невиданные мною костюмы, незнакомых людей. И я запомнил их лица на всю жизнь.

На одной из открыток в этом альбомчике был портрет Эдварда Грига. Когда я вглядывался в лицо этого человека с великолепной гривой волос и пышными усами, он представлялся мне крупным представительным мужчиной с тяжелой поступью и властным, басовитым голосом. И только в Бергене я узнал, что на самом деле Григ был очень маленького росточка, всего 152 сантиметра. Кроме того, еще в юные годы он перенес тяжелый плеврит, одно легкое у него спалось, что вызвало искривление грудной клетки и позвоночника. По этой причине всегда во время фотографирования он держался за отвороты пиджака или пальто, оттягивая их вперед, стараясь таким образом скрыть свой физический недостаток.

И эта его манера держаться была многократно зафиксирована в бронзе и на фотографиях. Впервые я это увидел в Осло на небольшом странноватом памятнике знаментому норвежцу, стоящему посреди цветочной клумбы около старого масонского здания. Отлитый в бронзе Григ держится обеими руками за отвороты пальто.

На другом, гораздо более солидном, установленном на высоком постаменте, памятнике, расположенном на одной из площадей Бергена, Григ стоит опираясь правой рукой на тросточку, а левой оттягивая отворот пиджака.

В ближайшем предместье Бергена находится усадьба композитора, жить и работать в которой он очень любил. Сейчас там находится музей. Свое повестовование о бывшем владельце усадьбы, гид начала со слов о том, что глядя на портрет композитора, немцы его часто путают с Эйнштейном, а американцы принимают за Марка Твена. Я думаю, с этим можно согласиться. Есть что-то общее в их лицах, прическах и усах.

Дом композитора, где он жил со своей женой Ниной, не очень велик, но уютен. Однако работал он не здесь, а в маленькой, с одним окном, деревянной избушке, построенной у края усадьбы на высоком берегу моря. В ее единственной комнатке, где помещались только пианино, письменный стол и небольшая лавка, рождались замечательные мелодии.

Умер Григ 105 лет назад 4 сентября 1907 года и похоронен в скале на территории усадьбы.
Памятники замечательному композитору установлены не только Норвегии, но и во многих городах мира. У нас в Бруклине на территории Проспект-парка тоже стоит бюст Эдварда Грига работы скульптора Сигвальда Асбьёрнсена. В 1914 году он был подарен городу норвежским обществом Бруклина и с тех пор украшает «Concert Grove» в компании со скульптурными портретами других выдающихся композиторов мира.