Старое и новое

В Нью-Йорке, как мне думается, очень часто гармонично сочетается старое и новое. Это относится абсолютно ко всем проявлениям жизни и особенно культуры. Подтверждением этому могут служить многочисленные статуи, памятники, монументы и скульптурные композиции, украшающие улицы города Большого Яблока.

Огромное количество скульпутр насегда прописано на той или иной площади, в том или ином парке, сквере или любом другом уютном уголке нашего города. Однако практически постоянно у нас проводятся и временые, по нескольку месяцев, выставки под открытым небом скульптурных произведений отечественных и зарубежных современных авторов, придерживающихся самых различных направлений прикладного и монументального искусства. Удивительное сочетание и одновременное существование всех этих, обычно очень разнородных, скульптурных композиций придает дополнительное очарование нашему великому городу.

На эти мысли меня подтолкнули два случайных события. Первым было увиденное мною на площади Дага Хаммаршельда, расположенной около штаб-квартиры ООН, абстрактное произведение Глории Киш, названное автором «Copper Fusion».

Второе произошло буквально не следующий день, когда выйдя из метро на Юнион Сквер, я через несколько шагов наткнулся на скульптурную композицию, изображающую мать с двумя детьми. Я и раньше много раз видел эту идиллическую семейку, но в тот день меня поразила непохожесть того, что находилось прямо передо мной с тем, что я разглядывал вчера.

Скульптура Глории Киш была похожа на большущего, примерно четырехметровой высоты паукообразного сенокосца с буроватым брюшком. Его медно-красное тело напоминало большой, яйцевидной формы, двухведерный самовар, от которого отодрали краник, конфорку и ножки, но подсоединили четыре трубочки и одну плоскую металлическую ленту.

В годы своего детства я часто находил этих длинноногих безобидных существ, в изобилии водившихся в щелях и траве около нашего дома. В своей компании мы называли их косиножками, совершенно не боялись и частенько ловили. Тонкие длинные ноги, к которым было подвешено небольшое тельце сенокосца, легко отрывались. Однако еще долго после этого, похожие по форме на цифру 7, ходули косиножек оставались «живыми», продолжая ритмично сокращаться. Мы любили наблюдать за тем, как схваченная за ногу косиножка оставляла эту часть своего тела у охотника в руке, а сама поспешно скрывалась в какой-нибудь щелке. В запасе у нее оставалось еще семь ножек. Полученную же добычу мы выкладывали на какой-нибудь плоский камень, на котором она будто еще продолжала бежать лежа на боку, а может косить несуществующую траву.

Жертвуя ножку, сенокосец спасался сам подобно ящерице, оставляющей свой извивающийся хвост во рту у хищника.
У косиножки, созданной воображением Глории из нержавеющей стали и медного сплава, какие-то шаловливые дети неводомых великанов оторвали три из восьми имевшихся у нее трубчатых ножек, а из оставшихся пяти две отдавили. От этого одна из них стала плоской, как ленточка, а другая опухла, сделавшись похожей на выхлопную трубу автомобиля. После этого косиножку отпустили.

Теперь бедный сенокосец застыл в задумчивости подняв здоровую ножку, которой он намеревается ощупывать путь к отступлению и бегству.

Скульпутра же, расположенная у западного края Юнион Сквера, носила совершенно иной характер. Она была выполнена в строгой классической манере второй половины позапрошлого века.

В центре композиции находится фигура женщины-матери, олицетворяющей собой Милосердие и Доброту. Ее просторное платье ниспадает волнообразными широкими складками, напоминая античные одежды. Правой рукой она держит у себя на груди маленького ребенка, а левую руку с кувшином для воды протягивает чуть более старшему сыну, который стоит рядом с нею.

Четырехгранный фигурный постамент, на котором установлена скульптура, сделан из красноватого шведского гранита. Со всех четырех сторон к нему прикреплены львиные головы, изо рта которых вытекала вода.
И тут самое время сказать, что эта старая и очень красивая скульптурная композиция украшала собой всего навсего питьевой фонтанчик.

Сооружение питьевых фонтанчиков в Нью-Йорке начала и середины 19-го века было в то время, как бы мы сейчас сказали, одним из приоритетов, так как город не имел хорошей питьевой воды. Доступные питьевые фонтанчики должны были способствовать меньшему потреблению людьми алкогольных напитков. Богато украшенный питьевой фонтанчик в Юнион Сквер, был создан немецким скульптором Карлом Донндорфом. Причем для моделирования фигур он использовал членов своей собственной семьи. Фонтанчик, украшенный работой известного в то время мастера, был подарен городу в 1881 году филантропом Дэниэлом Джеймсом, чтобы поощрить стремление к милосердию и трезвенности среди жителей Нью-Йорка. Среди множества других подобных сооружений, имеющихся в нашем городе, этот отличается особой роскошью и красотой оформления. Фактически это скорее не фонтан, а многофигурная скульптурная композиция, обладающая всеми чертами, характерными для подобных произведений конца 19-го века: пышностью, витиеватостью, аллегоричностью.

Прикладное значение таких сооружений сильно уменьшилось лишь после того, как Нью-Йорк стал надежно снабжаться чистой водой, поступавшей в город по специально построенному водоводу из горной части штата. Эстетическое же значение некоторых таких фонтанчиков сохраняется до сих пор.

Сравнивая две названные скульптуры, можно наглядно представить, как изменились эстетические вкусы людей за прошедшие полтора века, как развивалось и видоизменялось изобразительное искусство. И все это легко сделать не заходя ни в какие музеи, а просто прогуливаясь по улицам Нью-Йорка.